— Что ты имеешь ввиду? — спросил я, стараясь выглядеть равнодушно.
— Мы были детьми, — парень чуть склонил голову набок, как будто вспоминая то давнее время. — Флеш снова начал задирать Питера и мы оба вступились за него…
Ему оставалось только сложить руки в умиленном жесте, и выдать что-то вроде: «Эх… как много глупостей мы творили с тобой, дружище! Два мелких балбеса…»
Но он, конечно, не выдал. Все же, Иван не настолько безумен, как я.
Он играет с тобой, Гарри, — сказал бы я сам себе. — Играет, преследуя свои собственные цели…
Я должен был себе такое сказать. Но не сказал. Во-первых, потому, что это было очевидно, а во-вторых, потому что вспомнил. Да, действительно, давным давно, казалось, в другой жизни, когда я появлялся в школе чуть чаще… еще до моей отправки в Латверию. Какой-то парень заступился за Питера, вместе со мной. Тогда я не обратил на это никакого внимания… А стоило бы.
Значит… мой одноклассник? Почему же мы не встречались в школе? Пусть даже я и появляюсь там, от силы, раза два в месяц, но заметить столь запоминающуюся фигуру, должен был. Или же он тоже в школе бывает редко? Столь редко, что мы с ним просто не сталкивались ни разу. Статистически возможно, учитывая все мои прогулы. Более чем.
— Не помню, — гладко соврал я. — Но даже если бы помнил, что это меняет? Ты ведь следил за мной не для того, чтобы напомнить, что мы когда-то учились в одном классе, правда?
— Врёшь и не краснеешь Гарольд, — рассмеялся Иван, с легкой насмешкой в уголках глаз наблюдая за моим нахмурившимся лицом. — А меняет это многое. В тебе исчезла жизнь, сейчас у меня складывается впечатление, что ты — кукла. И всё, что ты делаешь только ради того, чтобы доказать что-то кому-то.
Я поморщился. Ненавижу все эти пафосные речи. «Исчезла жизнь», «кукла», бла-бла-бла… Не имеет ничего общего с действительностью.
С другой стороны, то как парень уходит от темы, это даже… забавно.
— Это называется «взросление», Иван, — пожал я плечами, принимая правила игры. — А во «взрослом» мире, нам постоянно приходится что-то доказывать.
Я задумчиво постучал пальцем по губам, делая вид, что всерьез задумался:
— Итак, у тебя есть паучьи способности, — мой голос был спокоен, как всегда, когда выдавалась возможность порассуждать вслух. — О том, что они также есть у другого Человека-Паука, ты не знать не можешь. Да и он о тебе тоже, вероятно, знает. По крайней мере, если бы на свете вдруг начал существовать еще один глава ОзКорп — я бы приложил все силы, чтобы его найти.
В действительности и вправду приходилось прикладывать огромные силы и средства, чтобы найти Нормана, но пока безрезультатно.
— Еще вы оба страдаете «комплексом героя», — я потыкал на заранее захваченную вырезку из газеты. Той самой, в которой рассказывалось, что Человек-Паук, наконец, освоил огнестрел, — Прятаться по закоулкам — не ваш метод. Из этого можно сделать логичный вывод, что два Паука уже встречались. И не поубивали друг друга… Учитывая, что тот другой сейчас состоит в одной интересной организации, полагаю, что после подобной встречи тебя, как минимум, попытались бы вербануть.
Я хмыкнул.
— С другой стороны, если бы ты работал на кого-то другого, — продолжил я рассуждения, — то тебя бы, попытались поймать… И допросить. А потом и ликвидировать. Ибо чужой или бесхозный мутант с такими способностями — это плохо. Таким образом, у нас два варианта: или ты работаешь там же, где состоит другой Человек-Паук, или работаешь на какую-то иную правительственную организацию. Так как других, способных приказывать ЩИТ-у, я не знаю, вероятность того, что ты «коллега» другого Паука — достаточно высока.
Я вздохнул, все еще опасаясь звать Питера по имени. Он очень трепетно относиться к тайне своей личности, так что мне лучше бы тоже сохранить этот секрет. По крайней мере, попытаться.
Краем глаза я отслеживал выражение лица Ивана, а с другой стороны, наблюдал за тем, чтобы Коннорс не мог ничего подслушать. Не то, чтобы между мной и доктором не было доверия, просто сейчас не лучшее время посвящать его в некоторые интриги.
— Вот мне и интересно, — произнес я, — что от меня нужно Фьюри?
— Почему Фьюри? Может быть, мне приказывал кто-то повыше рангом? — неожиданно перешел на русский мой собеседник. Да еще и усмехнулся при этом. Ну и паскудная же у него усмешка. — Или, может, я делал все это для себя.
— Ну, что ж… Значит, ты знаешь, кто такой Фьюри, — произнес я, вновь подстраиваясь под собеседника и тоже переходя на родной для меня в прошлой жизни язык. — Не думаю, что тебе стали бы давать приказы через голову директора, тем более в такой мелочи, как слежка за мной.