— Руки? — спросил Орев, появившийся из зарослей беспорядочно разбросанных кустов справа от Гагарки.
Он перевел дух, радуясь компании, любой компании, и ему стало стыдно своей радости.
— Угу. Слишком много рук. — Он опять вытер вспотевшее лицо. — Нет, это все ерунда. Как в зеркале, сечешь? Синель держит руки над водой, и они отражаются так, что можно подумать, будто под водой есть еще, вот и все. Ты нашел патеру?
— Бог съесть.
— Конечно. Иди сюда, и я донесу тебя до Лимны.
— Любить птица?
— Наверно. Я не сделаю тебе ничего такого, если ты это имеешь в виду, но ты принадлежишь патере, и я отдам тебя ему, когда мы его найдем.
Вспорхнув из-за кустов, Орев сел на плечо Гагарке.
— Дев любить? Счас любить?
— Синель? Конечно. — Гагарка на мгновение замолчал. — Ты прав. Это не она, верно?
— Да, да!
— Угу, точняк. — Гагарка кивнул себе. — Это кто-то вроде бесовки, которая выглядит как Синель. Хрен знает, любит ли она птиц или нет. Если бы я стал гадать, я бы сказал, что она любит их на завтрак и ланч, но, скорее всего, на обед она предпочитает что-нибудь пожирнее. В любом случае мы не встретимся с ней, если сможем.
Хотя он устал до невозможности, ему показалось, что его волочащиеся ноги перелетели через следующий холм и все остальные, хотя он предпочел бы, чтобы подъем и спуск с каждого занял целые месяцы. Час, ушедший на неспешную ходьбу, показался ему минутой; и хотя Орев составлял ему компанию, сидя на плече, он редко чувствовал себя таким одиноким.
— Я нашла его! — Голос Синели раздался почти в ухе; он подпрыгнул, и Орев пронзительно крикнул. — Ты умеешь плавать? У тебя есть что-то ценное, что испортится в воде?
— Немного, — признался Гагарка. Он остановился, стараясь увидеть ее; было трудно не взяться за игломет. Наконец он заговорил снова, хотя и боялся, что будет заикаться: — Да, есть. Пара вещей.
— Тогда мы должны взять лодку. — Она, как туман, встала из озера между ним и каменистым пляжем — он смотрел не туда. — Ты вообще ничего не понимаешь, а? Я — Сцилла.
Для Гагарки такое утверждение имело настолько исключительное значение, что он даже представить себе не мог, что наберется храбрости назвать его ложью. Он упал на колени и забормотал молитву.
— Надо говорить «восхитительная Сцилла», — сказала ему богиня, — и «чудо вод», а не «баба из воды». Уж если ты должен произнести эту чушь, делай это правильно.
— Да, Сцилла.
Она схватила его за волосы.
— Выпрямись. И перестань ныть. Ты — грабитель и убийца, и можешь быть полезным. Но только если будешь делать в точности то, что я тебе прикажу. — Какое-то мгновение она глядела на него в упор, ее глаза обожгли его. — Ты все еще не понимаешь. Где мы можем найти лодку? Где-то в этой деревне, а? Ты знаешь?
Встав, он оказался на голову выше ее и почувствовал, что должен съежиться.
— Здесь есть лодки на съем, восхитительная Сцилла. И у меня есть деньги.
— Не пытайся рассмешить меня. Предупреждаю, тебе не поздоровится. Иди за мной.
— Да, Сцилла.
— Мне нет дела до птиц. — Она не потрудилась повернуться к Ореву. — Они принадлежали Папочке, а сейчас Молпе и другим, вроде малыша Гиеракса. Мне, скорее, не нравится, когда моих людей называют в честь них. Ты знаешь, что я самая старшая?
— Да, конечно знаю, восхитительная Сцилла, — сказал Гагарка на октаву выше, чем обычно; он прочистил горло и попытался вновь обрести самообладание. — Об этом всегда говорил нам в палестре патера Щука.
— Щука? — Она посмотрела на него. — Вот это хорошо. Он особенно предан мне?
— Да, восхитительная Сцилла. Или, во всяком случае, был. Он умер.
— Не имеет значения.
Они уже добрались до начала Пути Пилигрима; улицу освещали светящиеся окна харчевен и таверн; поздние гуляки, направлявшиеся в нанятые номера, нагло разглядывали голую Синель, или предпочитали не видеть.
— После меня еще шесть детей! Папочка сделал это потому, что хотел наследника — вот такой способ не умирать. — Пьяный возчик попытался ущипнуть ее за сосок; она вонзила пальцы в его глаза и оставила голосить в канаве. — Молпа была просто еще одной девочкой, но можно было подумать, что на Тартаре все кончится. О, нет. За ним последовал маленький Гиеракс, но ему и Гиеракса оказалось недостаточно. Так что появилось еще три девочки, и после этого… мне кажется, ты уже понимаешь, что мы могли бы завладеть и тобой?