— Вот он.
— Как вы это делаете? — поинтересовался Шелк.
— В моей руке находятся тысячи мельчайших контуров. Сгибая определенные мускулы, я создаю магнитное поле; потом, напрягая одни и расслабляя другие, я могу его передвигать. Смотрите.
Игломет Гиацинт пополз по ладони Лемура, перешел на запястье и исчез в рукаве.
— Вы сказали, что хотите получить его назад?
— Да, очень.
— А вы, доктор Журавль? Я уже отдал вам ваш, и я собираюсь воспользоваться вашими услугами. Не хотите ли посчитать ваш игломет гонораром, уплаченным авансом?
Свет, лившийся из Лемура, стал настолько ярким, что Шелк увидел, как Журавль, сидевший на койке, вынул игломет и протянул его советнику.
— Можете забрать его, если хотите. Но отдайте Шелку его, и я приму ваше предложение.
— Видите ли, доктор Журавль уже пытался стрелять в меня. — Сияющее лицо Лемура улыбнулось. — Он зло шутит над вами, патера.
— Нет, он остался мне тем же самым добрым другом, каким был с момента нашей первой встречи. Есть люди, которые стыдятся своих самых лучших порывов, потому что они считают доброту слабостью. Дайте его мне, пожалуйста.
На этот раз в открытую ладонь Лемура выполз серебряным пауком азот Гиацинт. Шелк потянулся за ним, но ладонь закрылась; Лемур засмеялся, и они опять погрузились во тьму.
Голос Журавля:
— Шелк сказал мне, что вместе с ним вы захватили женщину. Если вы тяжело ранили ее, я хотел бы ее осмотреть.
— Я могу сжать его так крепко, что раздавлю, — сказал им Лемур. — Это было бы опасно даже для меня.
Шелк сумел распутать серебряную цепь; он надел ее на шею и вернул на место гаммадион Паса.
— Советую вам не делать этого, — сказал он.
— Хорошо, не буду. Но прежде, чем рассказать о богах, патера, я намекнул, что предлагаю вам нового бога, живого, перед которым не стыдно преклонить колени самому мудрому человеку. Как вы понимаете, я имею в виду себя. Готовы ли вы поклоняться мне?
— Боюсь, у нас нет подходящей жертвы для жертвоприношения.
Глаза Лемура блеснули:
— Очень нетактично с вашей стороны, патера. Вы не хотите быть Пролокьютором? Упомянув об этом, я ожидал, что вы поцелуете меня в зад за эту мысль. Вместо этого вы действуете так, как будто не слышали меня.
— Подумав пару секунд, я решил, что вы просто надо мной издеваетесь. Такая изощренная пытка. Откровенно говоря, я и сейчас так думаю.
— Совсем нет, я совершенно серьезно. Доктор сказал, что хотел бы придумать вас. Как и я. Если бы вы стали тем, кем хотят он и его хозяева, это бы замечательно послужило моим целям.
Шелк почувствовал, что ему не хватает воздуха.
— Вы хотите, чтобы я рассказывал людям, будто вы бог, советник? Чтобы вам приносили божественные почести?
Из темноты раздался голос Лемура, теплый, богатый и дружеский:
— Много больше. Это может сделать и нынешний Пролокьютор, в любую секунду, если я прикажу ему. Или я могу заменить его любым из сотни авгуров, который сделает.
Шелк покачал головой:
— Очень сомневаюсь. Но даже если это и правда, люди не поверят.
— Вот именно. Но поверят вам. Его Святейшество стар и скоро умрет. Возможно, завтра. И обнаружится обстоятельство, удивительное, но которое очень понравится народу: он назвал вас своим преемником; вот тут вы и объясните им всем, что Пас придержал свои дожди из уважения ко мне. Им нужно только оказывать мне соответствующие почести, и все будут прощены. Со временем они поймут, что я — такой, как я есть — намного больший бог, чем Пас. Неужели после того, что я рассказал, у вас осталась хоть капля уважения к нему? К Ехидне и ее выродкам?
Шелк вздохнул:
— Пока вы говорили, я осознал, как мало я его имел. Ваши богохульства должны были бы разгневать меня. Вместо этого я просто потрясен, как незамужняя тетка, услышавшая, как матерится ее повар; но, видите ли, я повстречал настоящего бога, Внешнего…
Журавль закашлялся от смеха.
— …и Киприду, настоящую богиню. Таким образом, я знаю, что такое бог, знаю его вид, голос и настоящую природу. И вы сказали еще кое-что, чему я не верю, советник.
В первый раз за весь разговор голос Лемура прозвучал опасно и даже смертельно:
— Что еще за?..
— Вы сказали, что не являетесь хэмом. Я не один из тех невежественных и предубежденных био, которые считают себя лучше хэмов, но я знаю…
— Ложь! — Клинок азота, в темноте вдвойне вселяющий ужас, разорвал ткань существования, как бумагу, и пронесся мимо уха Шелка, заставив содрогнуться каждую клеточку его тела; не было ничего страшнее во вселенной.