Для меня Дальний Восток — не просто часть территории нашей необъятной Родины, но и частица жизни. В 1938 году мне, молодому лейтенанту-танкисту, пришлось принять у озера Хасан свой первый бой, защищая священные рубежи нашей Родины от наглых посягательств японских милитаристов.
Накануне грозных событий
Прежде чем говорить о ходе боев в районе озера Хасан, о мужестве и героизме советских воинов, противостоявших японским агрессорам, необходимо, на мой взгляд, хотя бы кратко охарактеризовать обстановку, которая сложилась на нашей восточной границе к тому времени, определить причины особого внимания японской военщины к этому району.
Ни для кого не секрет, что в тридцатые годы среди азиатских стран Япония была, пожалуй, единственной страной, которая шла вровень с перворазрядными капиталистическими государствами в области территориальных захватов. В кровавую летопись войн и конфликтов молодой японский империализм поспешно, словно боясь опоздать, вписывал страницу за страницей. Причем его почерк был особенно изощренным, разбойничьим. Японские милитаристы действовали предательски, без объявления войны, как это было, например, в 1931 году при захвате северо-восточных провинций Китая (Маньчжурии) и образовании на оккупированной территории марионеточного государства Маньчжоу-го, на «престол» которого был посажен последний отпрыск свергнутой в Китае в результате революции 1911 года династии китайских императоров.
Агрессивные устремления милитаристской Японии были наиболее откровенно изложены в решении совещания губернаторов провинций, командующих военными округами и представителей монополий Японии, проходившего в конце июня 1927 года. На совещаний рассматривался вопрос о глобальной стратегии японского империализма на ближайшее будущее и были выработаны основные принципы завоевания Азии и образования могущественной японской империи. В качестве первого шага на пути претворения этих планов в жизнь предусматривался захват Маньчжурии и Монголии, а затем и Китая. «Овладев всеми ресурсами Китая, — говорилось в решении совещания, — мы перейдем к завоеванию Индии, стран южных морей, а затем к завоеванию Малой Азии, Центральной Азии и, наконец, Европы».
В итоговом документе совещания (так называемом «Меморандуме Танаки») утверждалась неизбежность войны против Советского Союза. Дальнейший ход событий показал, что решение совещания явилось программой всей последующей политики и стратегии японского империализма.
К марту 1932 года Япония полностью оккупировала Маньчжурию и начала ее колонизацию. Десятки тысяч японских семей переселились на завоеванные территории, отбирая у коренного населения лучшие земли, хозяйничая в торговле и промышленности. Ее уголь, нефть, руды и благородные металлы стали стратегической сырьевой базой военной промышленности Японии. Народ Маньчжурии был доведен до рабского состояния.
3 февраля 1934 года японский военный министр Хаяси в интервью иностранным корреспондентам безапелляционно обвинил СССР в агрессивных намерениях. Заявление, сделанное руководителем японского военного ведомства, выдавало с головой захватническую политику правящих кругов Страны восходящего солнца.
Командующий Особой Краснознаменной Дальневосточной армией (ОКДВА) Василий Константинович Блюхер, выступая на проходившем в те дни XVII съезде ВКП(б), привел данные, полностью изобличающие агрессора, доказывающие, что наши меры по усилению границ были ответными. Лишь за первые два года оккупации Маньчжурии японцы построили у границ с СССР свыше 1000 километров железнодорожных путей и 2000 километров шоссейных дорог. В декабре 1932 года было закончено строительство железной дороги в Корее от города Унгий (Юки) до города Онсен (Нанье) на границе с Маньчжурией. На соединение с этой дорогой в Маньчжоу-го была проложена железнодорожная ветка Дуньхуа — Тумынь, чем обеспечивались удобные сухопутные коммуникации в направлении на Владивосток. Лишь одна треть построенных железных дорог оправдывалась интересами экономического развития. Остальные имели ярко выраженное военное значение.
В Маньчжоу-го разместилась 130-тысячная Квантунская армия, численность которой составляла третью часть всех вооруженных сил Японии того времени. Кроме того, там находилось 110–115 тысяч войск императора Пу И.
В последующие годы Япония спешным порядком строила в Маньчжурии военные заводы и арсеналы, аэродромы и казармы, прокладывала стратегические коммуникации. Уже к 1937 году железные дороги здесь протянулись на 8,5 тысячи километров, причем все новые дороги прокладывались в основном к советской границе. Количество аэродромов возросло до 43, а посадочных площадок — до 100. Наращивались и вооруженные силы. К 1937 году Квантунская армия имела 6 дивизий, свыше 400 танков, около 1200 орудий и до 500 самолетов.