Анна тихонько приоткрыла дверь, крадучись выбралась из ванной, пересекла спальню и медленно спустилась по ступенькам. Ее охватило беспокойство. Где же он? Неужели уехал?
Марка нигде не было видно!
Наконец она успокоилась, обнаружив его на террасе, там, где незадолго до его визита она любовалась синей гладью озера и безмятежно пила вино. Он стоял, опершись о перила, и задумчиво смотрел на воду. Он сгорбился, вся его осанка выдавала безмерную усталость и отчаяние.
Она неожиданно прониклась к нему горячим сочувствием. Она и раньше жалела его, но не так. Неожиданно она осознала, что не сможет больше произнести ни единого слова лжи. Так нельзя, это неправильно, и он ничем этого не заслужил. Он страдает из-за любовной связи их родителей так же остро, как она сама. Они не противники, а друзья по несчастью.
Но все же в душе ее гнездился страх. Оказалось, что сказать правду сейчас гораздо страшнее, чем солгать. Она набрала в грудь побольше воздуха и открыла стеклянную дверь.
Услышав звук открываемой двери, он круто развернулся и взглянул на нее так жадно, словно пытался что-то прочесть в ее глазах. Но гнева в его взгляде не было! Анна ответила ему таким же твердым взглядом. Впервые она смотрела на него другими глазами: просто как на молодого мужчину, а не на сына Оливера Бейкера.
То, что она увидела, ее удивило. Он очень красив, гораздо красивее, чем его отец. Черты лица у него тоньше, а линия рта не такая жесткая. И выражение глаз другое — не такое самоуверенное. А вот подбородок у него отцовский, и такая же ямочка на нем. И волосы у него такие же, как у Оливера, — густые и чуть вьются, ложась завитками на край воротничка. Фигурой он тоже походил на отца — высокий, крепкий, с широкими плечами и узкими бедрами. Такой элегантный в своем дорогом сером костюме, белой рубашке и бордовом галстуке. Впрочем, мужчина такой наружности будет прекрасно выглядеть в любой одежде.
У Анны по спине побежали мурашки. Очень странное и неожиданное ощущение! Анна недовольно сдвинула брови и обхватила себя за плечи.
— Становится прохладно. Не возражаете, если мы пройдем в комнату? Мне нужно сказать вам кое-что важное.
Он пожал плечами и засунул руки в карманы.
— Если вы настаиваете…
И он шагнул к ней. Нет, не к ней. Просто она стояла в дверном проеме, и, проходя, он случайно задел ее руку. Она отступила, давая ему пройти, но случайное прикосновение пронизало ее током.
Она подавила готовый сорваться с губ вскрик. Что это было? Она стояла, застыв, словно приросла к месту. Потом на деревянных ногах последовала за ним, к диванчику у камина, где он уселся, непринужденно вытянув ноги.
Неужели с ней это случилось? Ведь ее дрожь бьет не от холода! Это страсть, неожиданно вспыхнувшее сексуальное притяжение!
И надо же такому случиться, что объектом этой нежданной одержимости стал сын Оливера! Само по себе это не удивительно: при такой внешности Марк, наверное, привык повергать в трепет женские сердца. Но почему именно он! Что за извращенное представление о юморе у госпожи фортуны!
Она постаралась унять дрожь в коленях, глубоко вздохнула и прошла к камину. Повернулась к Марку лицом и приготовилась держать речь.
Говори по делу, приказала она себе. Будь твердой. Не извиняйся. Не распускай сопли. Просто изложи факты.
Марк выжидающе поднял на нее глаза. Если мисс Фарли готовится поразить его еще какой-нибудь небылицей, этот номер у нее не пройдет.
Он больше не злился на нее. Он теперь хорошо понимал, почему она так поступила, и даже сочувствовал. Но ему было любопытно: как далеко способна она зайти, чтобы оградить мать от лишних переживаний.
Начало удивило его.
— Я должна перед вами извиниться, — промолвила Анна.
— За что именно?
— Я вас обманула.
Она не перестает удивлять его! Чтобы признаться в такой лжи в такой напряженный момент, нужна немалая сила духа!
— Вы обманули меня? В чем же?
Он решил притвориться, что не понимает, в чем дело, и не рассказывать сразу о звонке ее тетки.
— Я не любовница вашего отца, — начала она решительно и смело, как ему показалось. — И меня зовут не Розмари. Мое имя Анна. Если припомните, когда вы постучали в дверь, вы назвали меня мисс Фарли. Я это подтвердила. Но я ведь и есть мисс Фарли! Только не Розмари Фарли, а Анна Фарли. А Розмари — моя мать.
Все его коварные замыслы рассыпались в один миг из-за этого смелого признания.
— Я знаю, — пришлось признаться Марку.
Она широко раскрыла глаза. Неужели она провалила спектакль!