– О, поскольку я играю роль вашей невесты, я, конечно же, хочу получить эффектную версию. Я актриса, Даниэль, а единственное дело актрисы, – это заставить других поверить в вымысел. И себя убедить в этом тоже.
Ее длинные ресницы драматично опустились, потом поднялись, открыв глаза, расширившиеся от решимости.
– А сейчас наступили времена, Даниэль Логан, когда иллюзия предпочтительнее, чем реальность.
– Хорошо, Фаина. Давайте найдем более удобное место, и я расскажу вам о Даниэле Логане и предоставлю вам право решать, кто перед вами.
Он потребовал счет, затем поднялся, заботливо поддерживая Порцию за локоть.
Она сделала шаг и поняла, что либо пол шатается, либо она растянула связки на обеих ногах. Она сделала другой шаг и оступилась, вовремя поддержанная Даниэлем. Если она что-то и чувствовала, находясь в центре многолюдного обеденного зала «Свитуотера», то это то, что весь мир знает, что она слишком много выпила.
Даниэль уловил растерянность в ее глазах и, поняв ее опасения, сделал вид, что накрывает ее плечи атласной накидкой, в то время как сам обнял ее за талию и повел по широкому проходу на балкон, откуда открывался прекрасный вид на озеро Наслаждений.
– Ах, дорогая Фаина, – произнес Даниэль с усмешкой, – вы, видимо, немного перебрали.
– Нет! – Порция с трудом держалась на ватных ногах и непременно упала бы, если бы Даниэль не держал ее за плечи. – У меня просто нога разболелась.
– Не надо, Фаина. Не надо передо мной разыгрывать пьесу. Вы сейчас не на сцене, поэтому не притворяйтесь. Вы пили со мной на равных и выпили немного лишнего. Я думаю, вы совсем не умеете пить. Видимо, я должен проводить вас.
Он обнял ее еще крепче и провел вниз по лестнице мимо любопытных зевак, а потом галантно посадил ее в один из экипажей, ожидающих у роскошного подъезда отеля.
– Даниэль Логан, лучше вернемся назад! Что эти оставшиеся там люди подумают о нас?
– Они подумают, что вам нравится, когда я обнимаю вас. Женщины именно этого и ждали, а мужчины, ах, дорогая, не спрашивайте меня, что сейчас думают мужчины. Боюсь, что вы не готовы к этому. Прокатите нас вокруг озера, извозчик.
Даниэль уселся рядом с ней, положив руку на заднюю перегородку открытого экипажа. Порция оглянулась и увидела, что его глаза полны озорства. Он открыто смотрел не нее, и когда их глаза встретились, в его выражении появилось что-то такое магнетическое, что она не могла отвести взгляда. Все ее тело трепетало, и она чувствовала, что теряет контроль над собой.
Когда ее вечерняя накидка сползла с обнаженных плеч, Даниэль затаил дыхание. В этот момент он хотел поцеловать ее сильнее, чем когда-либо чего-нибудь хотел в своей жизни. Ночь и музыка только усиливали волшебство момента. Тихие всплески воды где-то рядом, душистый ароматный летний воздух колебал листья деревьев над ними, даже луна, вышедшая из облаков – все, казалось, подыгрывало им, открывая путь к такому наслаждению, какого они никогда не испытывали.
Порция чувствовала, что занимает мысли Даниэля. То же самое волшебное состояние испытывала она сама. Ей казалось, будто она парит в этом дивном воздухе, словно бабочка. Ее оборонительные сооружения стали разрушаться, когда она открыла путь волшебству, которое воздвигло между ними арку. Все мысли о Фаине остались где-то позади. Интересно, понравилось бы ей, если бы мужчина ее поцеловал? Она чувствовала, как ее пульс учащенно бьется с той стороны, где сидел он возле нее.
Даниэль передвинул руку, испытывая желание нежно прижать ее к себе. Порция почувствовала, что поймана в ловушку его прикосновением, и обернулась, трепеща в ожидании дальнейшего. Что ей делать, если он попытается поцеловать ее? Она догадывалась, что у Фаины имелся некоторый опыт с поцелуями. Но сама она еще ни разу не целовалась с мужчиной.
– Что случилось, По… принцесса, вы замерзли?
– Нет. Я говорю…
Он наклонил голову так, что когда она повернулась, чтобы ответить ему, его губы были всего в нескольких дюймах от ее губ.
– Я хочу поцеловать тебя, дорогая.
Он сказал это так нежно, что она поняла, что не остановит его; даже не будет противиться его поцелую.
– Вы?.. – прошептала она, и он услышал удивление в ее голосе.
Все, что он должен был сделать, это скользнуть рукой вниз, и обнять ее, и…
Ее губы раскрылись в смелом ожидании. Она склонилась к нему и закрыла глаза. Даниэль глубоко вздохнул и коснулся губами ее жарких губ.
Даниэль давно познал настоящую страсть. Он познал здоровых женщин, которые брали столько же, сколько давали. Он познал женщин, которые притворялись застенчивыми, когда выпрашивали у мужчины дополнительных удовольствий. Но Порция Макинтош не принадлежала ни к одной из них. То, что началось, как игра, удивительно быстро перерастало в неожиданную страсть с его стороны. Он забыл про свой план положить в эту ночь конец их отношениям и позволил себе сполна вкусить восхитительный вкус ее губ.
Ее грудь приникла к его груди, и он слышал шуршание ее платья и тихий стон, который она издавала, когда он прижимал ее великолепные волосы, раскинутые по его подушке, ощущает божественный запах ее тела, готового к любви.
Потрясенный ее естественным откликом, Даниэль на минуту откинулся назад, внимательно посмотрел в ее глаза и снова склонил голову. Его губы отвечали на ее приглашение, и он целовал ее снова, Бог помогал им. Он чувствовал ее отклик и ее робкую уступчивость, когда она раскрылась перед ним, как розовый бутон открывается навстречу солнцу.
Неожиданно раздался оглушительный взрыв, который, казалось, сотряс экипаж.
– Проклятье! – выругалась Порция.
Даниэль засмеялся. Началась демонстрация вечернего фейерверка, и небо разверзлось и превратилось в волшебное множество разноцветных огней.
– Вы подарили мне несколько восхитительных минут, мисс.
Порция была ошеломлена. Она огляделась. Что произошло? Что с ней? Она чуть ли не сама набросилась на мужчину, который присвоил себе право распоряжаться их жизнями. О чем она думала? В том-то и дело, что она совсем не думала. Она была загипнотизирована дьяволом. Она почти…
– Как вы посмели? Вы напоили меня и потом вы… вы… воспользовались моей беспомощностью.
– Так, так. Я не воспользовался вашей беспомощностью, Фаина. Если кто-то кого-то целовал, то это вы целовали меня. И я призываю вас признать, что вы оказались во власти добровольного самовозгорания. Лучше взгляните на небеса.
Порция посмотрела вверх, впервые заметив ракеты, плещущиеся в бархатном небе. – О-о-о!
Она никогда не видела такого эффектного зрелища. На минуту фейерверк отвлек ее мысли от того чувства стыда и негодования, которое она только что испытала.
Какое-то время она сидела, ошеломленная увиденным, крепко держась за руку Даниэля. Она знала, что то, что она видит, не выдерживало никакого сравнения с тем, что она чувствовала, когда Даниэль целовал ее. Завтра, через неделю, через год она вызовет из памяти его поцелуй и позволит себе пережить его чудо.
Наконец, фейерверк закончился. Экипаж в молчании медленно приблизился к подъезду общежития Чатаквы. У входа Даниэль помог Порции выйти из экипажа и нежно поддерживал ее под руку, пока они шли к двери.
– Доброй ночи, дорогая, – прошептал Даниэль и поднес к губам ее руку. – "Прощай! Спокойный сон к тебе приди и сладкий мир разлей в твоей груди!"[2]
Она посмотрела на него в удивлении:
– Вы знаете Шекспира?
– Я знаю… много разного, Фаина, точно также много чего и не знаю, – произнес он загадочно. Потом наклонился к ней, опалив ее губы своим жарким дыханием и отступил:
– Доброй ночи, таинственная леди. Благодарю вас за чудесный вечер. Надеюсь увидеть вас завтра.
– Ах… Нет! Я думаю, что я… мы не увидимся с вами завтра. Репетиции начинаются утром, а спектакли начинаются в семь тридцать вечера.
– Но я так и не рассказал вам о моем прошлом, – сказал удрученно Даниэль, продолжая сжимать в своей руке ее руку. Ему так не хотелось, чтобы вечер кончался. Он хотел удержать и этот момент, и Порцию.