– Што, милок, заплутал? – донёсся до Алекса старческий голос.
Гендиректор, вздрогнув от неожиданности, повернул голову и увидел серобородого старичка, который улыбался ему щербатым ртом.
– Да, немного... – осторожно сказал Алекс.
– Угу. То-то я и гляжу, – закивал дедок, разглядывая его с явным любопытством. – Ты не пужайся, не пужайся. Я туточки все окрестные тропки знаю. Быстро выведу, куды надо. Тебе, мил человек, куды надо-то?
– Куда-нибудь, где можно согреться, обсушиться и поесть. И позвонить, – добавил он. – Здесь телефон поблизости есть? Я в долгу не останусь, отблагодарю.
– Телефон-то? Есть, родимый. Один на всё село, у старосты нашего. Да ты не думай, што я на твои благодарственности падкий. Забесплатно помогу. Хто нам ещё поможет, ежели не человек человеку?! Энто другие пущай выгоду какую имеют, а мне и своего довольно. Тока обожди маленько, я оснастку приберу.
Старичок проскрипел снегом до небольшой проруби, собрал рыболовные снасти и притопал обратно.
– Простите. Я вам рыбалку испортил, – Алекс действительно чувствовал себя виноватым.
– Не велика беда, я вон ужо нескольких споймал, – дедок продемонстрировал пакет, в котором покоилось несколько безвременно почивших рыбёшек. – Да и ухи у меня ещё полкаструли. Это я так, на будущую хотел запастись. Да и опосля праздника провизия осталась: и сам проживу, и тебя накормлю.
«Что бы он ни говорил, но отблагодарить его нужно по-королевски. И именно потому, что денег брать не хочет».
– Тебя, милок, как звать-то? – оглянулся старичок, который бодро топал по сугробам (очевидно, по своим же следам), показывая дорогу.
– Алексей, – гендиректор старался ступать точно за проводником.
– Тады будем знакомы. Меня Михеем кличут.
– Очень приятно, – кивнул Алекс. – А как из вашего села до города добраться? Может, машина какая есть или хотя бы трактор?
– Из сусиднего села автобус до города ходыть, а мы до автобуса пешим ходом. Всего-то не более часа будет. Можно ещё электрическим поездом. Тутоньки станция в Липках. Но до неё всё-одно час пешим ходом, ежели по замётам.
– А часто автобус ходит, не подскажете? Не пропустить бы... – заволновался Алекс.
– Не пропустишь, милок, не пропустишь. Я тебя на упряжке довезу, – неожиданно обрадовал Михей. – Моя Марийка хоч и старенька, но дело своё знает. А то ты по энтим замётам до завтрего топать будешь. Ноги-то небось замочил, заморозил? В снегу-то по колено, да без валенок.
– Да, ноги и руки не мешало бы согреть, а то я их уже почти не чувствую, – гендиректор поёжился.
– О, не зря я порыбалить нонче вышел, не зря. Тебя вон подобрал. Идём хутчише, а то и взаправду ноги поморозишь. И на чём тады плясать будешь?
Как ни странно, идти за старичком по скрипучему снегу было не так тяжело. Потом они вышли на протоптанную дорожку, и стало вообще замечательно. Что называется «есть с чем сравнить». Алекс с интересом оглядывал местность. Слева находился еловый бор, а справа – сосновый, потому логичным было и название ближайшего селеньица – Лесницкое, и то, что эти места стали паломническими для браконьеров, которые потом и «возвращали на родину» срубленные, но не реализованные деревья, превратив берег озера в кладбище загубленных хвойных жизней.
Алекс двигал онемевшими от холода пальцами ног, разгоняя кровь, и надеялся, что поморозил их не очень сильно. Главное – поскорее в тепло и аккуратно растереть. Руки тоже задубели, хоть и были в перчатках. Повезло, что мороз не такой большой, так что шансы избежать обморожения есть, и немаленькие. Гендиректор спрятал руки в карманы и лишний раз порадовался, что (на всякий случай) положил в багажник лыжный костюм и ботинки, иначе сейчас щеголял бы по сугробам в офисной одежде и дизайнерской обуви.
– А ты чево, милок, в наших местах-то делал? – глянул старичок вполоборота.
– За вдохновением ездил.
– И как оно? Нашёл?
– Нашёл, отец, – губы Алекса дрогнули в подобии улыбки. – Ещё как нашёл!