3.
— Что-то я обманулся, — размышлял Лёха, вытирая лицо платком. — Никакой это не милиционер.
Он вспомнил, почему то лицо было так знакомо. Этого мужика он видел на рынке в магазинчике. То ли грузчик, то ли подсобник какой… Вот лопухнулся. Второй раз за день. И того парня в тенниске испугался… Собирашку значков, любителя иностранных побрякушек…
Досада его вскоре прошла. Окончательно решив, что на сегодня хватит пытать судьбу, он встал со скамейки и направился через площадь вниз, к парку. Шёл к винному магазину, что располагался на проспекте Красной Армии, недалеко от Кооперативной улицы. Настроение у него было не ахти какое хорошее и ему захотелось взять домой бутылку вина.
Очередь у магазина была преогромнейшая, и Лёха застыл в стороне в раздумчивости — стоит ли стоять, тратить время. Да ещё неизвестно — достанется ли. Если без очереди? Да разве пустят! На куски растерзают, и милиция не поможет, — вон какие жлобы стоят, так и ищут, кого бы треснуть по башке.
Тут к нему неожиданно подошёл вразвалку парень, попыхивая сигаретой. Как определил Лёха, парень не парень, мужик не мужик, в тонкой куртке ветровке, в запылившихся брюках. Во рту, в краешке губ не было одного зуба.
— Слушай, кореш, — обратился к нему парень, — третьим будешь? У меня с приятелем не хватает на пузырь белой. Как? Здесь и краснуха есть, но какая-то дрянь. Ей только заборы красить…
На желудке у Копылова было пусто, хотелось есть, и при мысле о выпивке у него нестерпимо засосало под ложечкой и возникло жгучее желание опрокинуть стаканчик.
— Так как? — спросил парень и выжидательно посмотрел на Лёху. — Может, ты сомневаешься? — Он усмехнулся. — Вон у меня приятель стоит, — указал он на старого мужика в клетчатой рубашке с непокрытой головой, с тряпичной сумкой в руке, стоявшего в очереди и уже приближающегося к дверям магазина.
Лёха посмотрел на мужика и спросил,
— Сколько надо? — и ощупал глазами парня: не обманывает ли, сейчас такие жуки-пройдохи пошли, что только в два глаза смотри — как бы не объегорили.
— Трояк гони на бутылку, рубль на закуску, и вся игра.
Лёха отдал три рубля. Парень передал деньги стоявшему в очереди мужику, а сам с Копыловым отправился в продовольственный магазин, на ходу повторяя:
— Вот и порядочек. Сейчас закусончик возьмём.
Когда они взяли нехитрой закуски — три банки кильки в томате да полбуханки хлеба — и вернулись к винному магазину, мужик уже поджидал их. В сумке, отвесив дно, лежала бутылка.
Все трое пошли в парк, уединились у стены, в углу, сев на траву за разросшимися кустами. Наливали в стакан и по очереди пили. Скоро Лёха знал, что парня зовут Валеркой, а мужика Виталиком.
Выпитое разморило Лёху. Тело стало мягким, раскисшим. В голове бродили лёгкие мысли, а язык развязался. Двое его новых приятелей тоже оживились и без устали говорили. Они узнали у него, что он не здешний, а хотьковский, а он узнал, что они родственники — старый из Семхоза, а молодой из Загорска.
— На рынок, наверное, приезжал? — спросил Лёху старый, ковыряя обломком спички в зубах.
— По делу, — ответил Лёха. — Думал одну вещичку продать из благородного металла, да не нашёл покупателя.
— А ну покажь! — встрепенулся молодой. — Покажь, покажь вещичку, не съем!
Лёха достал из кармана подвеску со змеиной головкой и протянул парню. Тот повертел её, потрогал жуковинку и передал старому. Виталик рассматривал подвеску дольше, чем родственник. Закончив осмотр, проговорил:
— Золотая.
Копылов совсем расхрабрился.
— В ней двадцать грамм золота, — соврал он, пряча подвеску в карман. — За две тысячи я бы отдал. Золото старое. Сколько зубов можно из него наделать…
— Сто рублей дашь? — вдруг спросил Валерка.
— За что? — не понял Лёха.
— Если я найду тебе покупателя, и ты её продашь.
Лёха подумал:
— Обдираешь…
— А ты не обдираешь: двадцать грамм толкаешь за две штуки?
— Я — нет.
— Дело хозяйское, — оттопырил губу Валерка и отвернулся, давая понять, что разговор закончен.