Наступило неловкое молчантие.
— Годится, — наконец решился Лёха.
— Тогда пойдём, — проговорил Валерка и поднялся с земли.
— Далеко?
— Ты не дрейфь. Недалеко, за третьей больницей. Там мой знакомый живёт. Он возьмёт.
Копылов подумал, что время ещё не позднее, Валерка вроде не урка какой, и согласился.
Виталик поднялся, стряхнул с колен приставшие травинки, протянул собутыльникам руки:
— Ладно, братцы, мне с вами не по пути. Домой поеду, прощайте!
— Пока, — пожал его руку Валерка. — Тёте Нюсе от меня привет.
Мужик ушёл, а Лёха потопал за Валеркой. Они миновали третью городскую больницу, пересекли улицу, свернули вправо, и Валерка остановился перед глухим забором с двустворчатыми воротами, державшимися на двух столбах с верхней перекладиной. У ворот густо росла крапива, и здоровенные лопухи проковыряли землю и раскинули широкие листья по земле.
Валерка подёргал калитку, как и ворота, покрашенную суриком, она открылась, и они вошли во двор. Во дворе росли яблони, старые, с облупившейся корой, корявые, с ещё не совсем распустившейся листвой. К забору лепились постройкм — клетушки, сараюшки, валялись ржавые бочки, вёдра, тазы. В глубине двора густым басом пролаяла собака, и, загремев цепью, вскочила на сложенные доски, обкрученные, чтобы не разваливались, проволокой.
— Собака привязана, — потянул Лёху за рукав Валерка. — Не бойся!
— В дом не пойду, — проговорил Лёха, будто бы из-за собаки, а сам просто не захотел туда заходить, чего-то испугавшись. — Я здесь побуду. На скамейке посижу, — добавил он, увидев сбоку дорожки небольшую не крашенную скамейку со спинкой.
— Как хошь, — ответил Валерка и пошёл к терраске, небольшой, в две рамы по переду, с осевшим крыльцом, отчего ступеньки приподнялись и между досок зияли щели.
В доме он пробыл недолго. Вскоре вышел с волосатым мужчиной, в майке, с широкой грудью и животом, выпиравшим из-под резинки спортивных брюк.
— Вадим, — протянул руку мужчина, и его близко посаженные голубые глаза под чёрными бровями уставились на Лёху.
Лёха назвал себя.
— Что продаёшь? — спросил Вадим.
Лёха быстро окинул его фигуру взглядом, задержал его на добродушно выпиравшем животе.
— Да вот, — он вытащил из кармана и протянул Вадиму подвеску.
Подвеска заинтересовала Вадима. Он взял её и, опустившись на скамейку, приблизив к глазам, стал поворачивать то одним боком, то другим, разглядывая хитросплетения как бы тонких проволочек.
— Занятная вещица, — проговорил он. — Какая-то висюлька. — Такая не должна быть одна. — Он внимательно посмотрел на Лёху, потом спросил: — Почём продашь?
— За две тыщи, — ответил Копылов и бросил быстрый взгляд на Валерку. Тот кивнул и растянул рот в усмешке, видимо, уже почувствовав хруст сторублёвки в руках.
— Может, она стоит две тыщи, а может, и нет, — проговорил Вадим.
— Так ведь это ж золото, — вступил в разговор Валерка, видя, что может остаться без обещанного навара.
— Не всё золото, что блестит, — резонно заметил Вадим. — Слушай, — обратился он к Лёхе: — Давай за тыщу. За десять сотен возьму. А-а, договоримся?
— Я что — упал? — ответил Лёха. — Такую вещь за тыщу? — и он протянул руку, намереваясь взять подвеску.
— Погоди, — остановил его Вадим. — У тебя только одна такая штуковина?
— А что с того — одна или нет?
— Да ты не кипятись. Не лезь в бутылку. Так одна или ещё есть?
— Ещё есть.
— Тогда беру. Подожди минутку.
Он прошёл в дом, быстро вернулся с деньгами, протянул их Лёхе:
— Считай, тут ровно две тыщи.
Лёха пересчитал пятидесятирублёвые купюры, убрал в карман.
Вадим поиграл подвеской, подбрасывая её на ладони, то ли проверяя вес, то ли наслаждаясь тусклыми переливами жёлтого металла.
— Если у тебя есть другие такие же висюльки, — сказал он, — я их у тебя куплю. Каждую по две тыщи. — Он полез в задний карман брюк и вытащил клочок бумаги. — Вот возьми. Здесь мой рабочий телефон. Когда надумаешь — позвони. Мы договоримся. Я к тебе подъеду или ты ко мне… А может, встретимся на нейтральной почве. Как?
— Годится, — ответил Лёха и взял бумагу.
— Ну, пока, — старый керосинщик, — похлопал Вадим по плечу Валерку, довольный выгодной сделкой. — Заходи ещё.
— Зайду, — пробасил Валерка и подтолкнул Лёху в спину: — Иди, я счас догоню.
Когда Лёха захлопнул за собой калитку, Валерка сказал Вадиму:
— Вот посмотри, у него какая-то хреновина упала. Давай за десятку, — и он протянул Вадиму тёмный кусок бересты. — Здесь что-то нарисовано.