— Камни всегда бывают округлые, а у этого смотрите, какие острые углы. Это ещё раз говорит о том, что он искусственного происхождения.
— Когда я после посещения призрака, взял его в руки, — сказал Николай, — он светился словно уголь, но был холоден, как лёд.
Никита Тимофеевич, видно, заинтересованный происходящим, снова закурил и сказал:
— Возможно, это какой-то предмет с секретного объекта.
— Непосредственно связанный с появлением призраков? — переглянулись Николай и Афанасий.
— Однозначно не отвечу, потому что не знаю. — Туляков прошёлся по террасе в глубокой задумчивости. — Мы уже упоминали секретный военный объект на озере, — продолжал Туляков. — Начало ему было положено в середине пятидесятых годов… Познакомился я с ним, как уже говорил, в начале шестидесятых, когда служил срочную службу, охраняя этот полигон. Потом, когда работал в комитете, неоднократно приходилось иметь с ним дело. Ну, не с ним, а с людьми, которые работали там, по долгу службы. Там всё настолько было засекречено, что даже кагэбэшники всего не знали, да и сейчас, думаю, не знают. Доподлинно было известно, что военные исследовали аномальные явления. Озеро и гряда — это геопатогенные зоны.
— Но почему военные стали заниматься исследованием этих историй? — спросил Николай. — Логичнее этим заниматься, скажем, институту физики земли или ещё кому.
Никита Тимофеевич пожал плечами.
— Видно, это очень интересовало Министерство обороны, — уклончиво ответил он. — Была холодная война, противостояние двух систем, многие коллективы занимались секретными разработками…
— Что можно разрабатывать в аномальной зоне, на холодном озере в каменной круче? — вырвалось у Николая. — Я всегда считал, что военные секреты создаются в институтах, на заводах, в тиши кабинетов, на полигонах.
— Нечто наподобие секретной лаборатории, даже нескольких и были на озере, даже институт, — произнёс Никита Тимофеевич.
— Мы обнаружили заброшенную лабораторию в недрах гряды, — сказал Афанасий.
— Вот-вот, наверное, та самая. Там ещё покруче объекты были…
— У меня мелькала мысль о связи появления призрака с работами, проводившимися на секретном объекте, — сказал Афанасий.
— Ты мне об этом не говорил? — вырвалось у Николая.
— Я не уверен в правильности этой версии.
— Есть только одно «но», — прервал их диалог Никита Тимофеевич.
— И какое же?
— Эти работы уже не ведутся десять лет.
— Раз загадочные явления были и раньше, значит, не объект виновен в их повторении? — сказал Николай. — Так ведь?
— Да, все это надо доказать, — проговорил Туляков. — Одно скажу лишь точно — озеро и гряда находятся в центре разлома земной поверхности… В газетах, журналах, книгах, сами читали, в последнее время много пишут о разных загадочных явлениях. Вот и вы оказались в центре непонятных, на первый взгляд, событий.
— Мне дед рассказывал, — сказал Николай, что после войны из гряды хотели камень брать для строительства метро в Москве, но при загадочных обстоятельствах погибло много рабочих и работы прекратили.
— Всё верно. Приехала комиссия, потом учёные и после этого военные… То, что произошло с Николаем, это не сон, а самая настоящая действительность.
— Но странные явления продолжают иметь место, — горячо сказал Афанасий. — Ты ответь нам прямо: это происходит из-за того, что на озере были какие-то испытания или они к этому не имеют отношения?
— Однозначно ответить на этот вопрос нельзя. — Никита Тимофеевич замял сигарету и откинулся на спинку стула. — Ведь и лаборатория возникла благодаря тому, что на озере происходили странные вещи, которыми заинтересовались учёные, прежде всего те, кто был связан с секретными разработками. Вы сами читали документы. Заметили, что и до существования секретного объекта разные чудеса происходили. Значит, не объект виноват? — Он взглянул на Афанасия.
— Ты лишь разжёг моё любопытство, — сказал «афганец», расстегивая и застегивая пуговицу рубашки от волнения, — но никак не развеял вопросов. Ты можешь мне ответить, в чём суть этих видений? Отчего они возникают, не опасны ли они?
— Я не учёный и не могу тебе сказать, что они из себя представляют. Скажу одно — лучше от всего этого быть подальше.
— Ты предлагаешь нам… всё бросить. Ты мне друг или…
— Друг. И поэтому, ребята, не лезьте в это дело. Уехали вы бы подальше отсюда и все бы ваши наваждения кончились…
— Мы же не по прихоти здесь живём. У нас дело.
— Бросайте все дела. Вы можете вляпаться в историю…