Но потом пришла Сусанна и сразу, еще не переступив порог, помрачнела. Кертту тут же лоднялась из-за стола поздороваться, но мачеха словно и не заметила ее.
— Ты-то что расселся. Или делать нечего?.. — сердито бросила Сусанна мужу.
Солнечная радость сразу погасла, а в комнате стало словно бы тесно. Больше всего Кертту задело, что эта женщина смеет кричать на ее отца. Растерянно переводила она взгляд с отца на мачеху. Симо отвернулся к окну. Солнце уже село, и только на горизонте светлела желтая полоска. Черное, грозовое облако давило сверху, заслоняя все небо…
Именно в этот момент пришли гости. Юнтунены посидели, попили чаю, но разговор не клеился. Хозяйка нахохлилась, как курица, неохотно отвечала на вопросы. Она без всякого аппетита жевала булку да то и дело покрикивала на Валерика. Посидев немного, гости ушли.
Симо Куйсма проводил их до ворот, извиняясь за жену: «Сусо у меня сегодня не в духе. Приходите в другой раз». Юнтунены неопределенно кивали в ответ и сочувственно улыбались:
— У всех случается… Всякое бывает.
И все же Юнтунены удивлялись: Сусанна даже для виду не уговаривала их посидеть еще.
Симо Куйсма постоял у ворот, глядя, как дружно шагали под руку Юнтунены и как весело перемигивались в поселке огоньки. Симо знал, что сейчас в его доме поднимется буря, и туда идти ему не хотелось. Но там была Кертту.
Когда он отворил дверь, Сусанна стояла у стола спиной к нему. Кертту сидела на прежнем месте и испуганно глядела на мачеху, убиравшую со стола посуду. Сусанна протянула руку к тарелке Кертту, и девочка невольно отстранилась от стола.
И тут Сусанна обернулась к мужу. Лицо ее было перекошено злобой.
— Ах ты свинья, ты опять подстроил, что эта девчонка притащилась сюда!.. И аккурат, когда у нас гости…
Симо весь дрожал от негодования. Он вытянул вперед руку, будто хотел остановить поток грязных слов, сыпавшихся на него и на Кертту… И вдруг он испугался, увидев, как дочь молча поднялась из-за стола и стрелой метнулась прочь из комнаты. Симо бросился к двери.
— Подожди!.. — крикнул он ей вдогонку, но тут перед ним выросла Сусанна. Злобно сверкая маленькими, прищуренными глазками, она взвизгивала:
— Только посмей! Только тронь!..
Симо Куйсма еще ни разу в жизни не ударил женщину, да и сейчас он не собирался этого делать. Он только хотел, чтобы Сусанна замолчала, но она поняла его жест по-другому. И от этого Симо совсем растерялся.
Так было и в прошлый раз. Тогда Кертту пришла к ним днем, еще до него. Пришла после весенних экзаменов на радостях. А когда Симо вернулся с работы, он сразу понял, что Сусанна опять «не в духе». Она ходила по дому мрачная, поджав губы. По всему чувствовалось, что ей и самой неловко перед мужем.
— Кертту приходила? — спокойно спросил Симо.
— А тебе что?
— Я спрашиваю, приходила или нет?
— Ну, приходила, — буркнула Сусанна. — Была и ушла.
— Ты прогнала ее?
— Ну, прогнала. Нечего ей здесь делать.
— Тогда и мне нечего, — сухо ответил Симо, молча снял с вешалки пиджак и вышел из дому.
Целую неделю он не являлся тогда домой и только в день получки пришел мириться. Пришел ради Валерика. Симо Куйсма очень любил и сына. И жена знала это. В тот раз они помирились быстро, но ненадолго.
Уже в день следующей зарплаты Сусо опять разворчалась: «Только и знаешь девчонке деньги посылать… Все ей, все ей! Нам самим не хватает…»
Деньги были для Сусанны больным местом. Из-за них она больше всего злилась. Но разве Симо мог не помогать своей дочери? Должен же он платить за нее в интернат, где она живет на всем готовом. Ему было и смешно и обидно, что Сусанна этого не понимает. Ведь для того он и старается побольше заработать, чтобы хватало на всех, на всю семью. И ясно, как дважды два, что Кертту его законная дочь, как и сын Валерик. Он отец им обоим и должен заботиться о них одинаково.
С тех пор прошло полгода. После тогдашнего скандала Симо думал, что Сусо образумится, но где там. Сегодня она опять обидела Кертту, даже обругав ее теми же словами, хотя Симо тогда предупредил жену, чтобы это было последний раз.
А сегодня снова… Кертту убежала из дому и одна отправилась в интернат. Четырнадцать километров пешком по лесной дороге! Какой же черствой должна быть женщина, чтобы на ночь выгнать ребенка на улицу. Как же обидно сейчас бедной девочке!
Первой его мыслью было броситься вслед, вернуть Кертту домой. Но он так растерялся… Кертту же пустилась бегом, ее уже не догнать. И даже если он привел бы ее домой, то только подлил бы масла в огонь. Новый скандал, новые оскорбления. А Кертту не должна этого слышать. Грубые слова могут навсегда ранить сердце девочки.
Симо думал: как только у Сусанны язык поворачивается говорить ребенку такие слова! Тем более что Кертту была всегда старательной, послушной и все эти годы много помогала Сусанне по дому. Неужели Сусо утратила все материнское, что так ожесточилась против чужого ребенка?.. Эти и еще многие другие мысли всплывали в голове Симо, и он понимал, что начинает ненавидеть жену.
Вдруг Симо почувствовал, как его передернуло. То ли от холода — он сидел в одной тонкой рубашке, — то ли от неприязни к Сусанне, то ли от тяжких раздумий, от которых хотелось избавиться. Но как?
«Папочка!.. Мне скучно без тебя, папа». А сейчас она бежит где-то одна, в темноте, по лесу, все дальше от отца… Хоть бы какая-нибудь попутная машина подвезла ее до школы.
К раздумьям о недавнем скандале невольно примешивались воспоминания.
Мать Кертту, Ауне, умерла вскоре после войны. Несколько лет всего и прожили-то они с Симо. Кертту осталась от матери совсем крошкой, и отцу пришлось устроить ее в детский дом.
Потом Симо Куйсма встретился с Сусанной, и жизнь у них потихоньку стала налаживаться, Кертту они взяли домой, и Сусанна первое время относилась к ней хорошо, заботливо, хотя и без особой ласки. Так прошло несколько лет. Потом Сусанну будто подменили. Что бы Кертту ни делала, мачеха была всем недовольна и все чаще покрикивала на девочку. Симо Куйсму это больно задевало, и он много раз уговаривал Сусанну: хватит нам в доме места и на троих…
Но все напрасно. Симо ничего другого не осталось, как устроить Кертту в интернат. Горько ему это было, но пришлось. «Ей там будет лучше, чем дома», — решил отец. И он был прав.
После скандала весной Симо долго говорил с Сусанной. И уже тогда затаилась в душе обида. А теперь новая ссора да еще почище той.
Симо Куйсма поднялся с камня. Поежившись от холода, он перепрыгнул через канаву и медленно побрел по дороге к поселку. Сквозь редкий ольховник виднелись дома… Только кое-где желтели в окнах огоньки. В его доме тоже горел огонь, но он уже не манил Симо, как раньше. Не хотелось быть с Сусанной под одной крышей.
Постояв немного на дороге и поглядев кругом, Симо свернул на тропинку, которая вела вниз, к озеру. Может, дед Мийккула готовит там дрова для поселковой бани, Симо решил сходить посмотреть. Мийккула, маленький, скрипучий старикашка, действительно оказался на берегу.
— Садись, гостем будешь, — сказал Мийккула. — Покалякаем. — И он вопросительно взглянул на Симо, словно спрашивал: захватил ли ты «половинку»? Так по крайней мере Симо показалось при свете фонаря.
Они присели на порог бани. Симо поделился со стариком своим горем. Мийккула покачал головой и принялся бранить женщин:
— А-а, бабы, они все такие…
У старика нашлось сто советов, как поступить с Сусанной. Хихикнув, он добавил:
— Хочешь, я расскажу тебе одну историю?.. Рассказать?
Симо Куйсме было не до этого, и он досадливо отмахнулся от старика. Хватит ему горя и без чужих историй.
— Посиди, куда же ты…
— Да нет, пойду.
Симо постоял еще с минуту и начал неторопливо подниматься вверх по деревянным ступеням.
Поднялся резкий, порывистый ветер, гнавший тяжелые дождевые облака. Но Симо словно не замечал ни ветра, ни ночного холода. Он был весь охвачен своими раздумьями.