Он уже почти вернулся в дом, когда с расстояния в пятьдесят ярдов его позвал другой голос.
— Детектив! Здесь еще что-то есть, сэр.
Уард повернулся на каблуках и поспешил вверх по склону на голос офицера и через брешь в живой Изгороди, определявшей границу пастбища.
— Я только ткнул палкой в основание изгороди. Как увидел желтый цвет, сэр. Сверху был вон тот огромный камень, я его отодвинул и нашел вот это.
Уард присел, чтобы посмотреть на место, на Которое указывал офицер. Рядом с большим плоским камнем лежала сплюснутая водонепроницаемая куртка из тяжелой прорезиненной желтой парусины — такие носили рыбаки и некоторые археологи на болотных раскопках. Правый рукав куртки был запачкан кровью. Уард вытащил ручку и перевернул ярлык у самой шеи, увидев имя владельца крупными буквами: МАГУАЙР.
Он не успел обдумать этот странный поворот событий, как у него в кармане зазвонил мобильник. Дежурный офицер сообщил, что только что позвонил доктор Магуайр, и он приедет в три дать показания по делу Урсулы Даунз. «Как раз вовремя», — подумал Уард, опять опустив глаза на запачканную кровью куртку. Он быстро вернулся в дом и закончил с командой криминалистов. Забравшись в машину, он. сам того не заметив, начал прокручивать в голове вопросы, которые они зададут Магуайру в комнате допросов. Это была сложная форма переговоров — часто Уарду казалось, что она подобна дипломатии или даже ухаживанию, — где каждая сторона пытается выяснить, сколь много знает другая, сколь много уже вышло наружу. Его пальцы выбивали размеренный ритм на рулевом колесе, пока он ехал короткое расстояние до участка раскопок. Он надеялся, что опрос команды археологов не займет слишком много времени. Ему не терпелось услышать, что может сказать им Магуайр.
Глава 5
На участок раскопок Уард приехал в четверть двенадцатого; там его встретил офицер в форме, стоявший возле прочных деревянных ступеней, ведущих к закусочной. Морин была уже там и записывала в свою записную книжку имена и адреса членов команды. Пять пар глаз проследили за тем, как Уард сел в дальнем конце стола, забросанного коробками чайных пакетиков, пакетами от печенья и несколькими открытыми молочными контейнерами. Кто-то заварил чай, и несколько человек грели руки о кружки. Их лица покраснели от солнца и ветра. Они не зря были все так молоды, подумал Уард, осматривая встревоженные лица собравшихся в комнате. Работа была физически тяжелая, временная, мрачная, — она способствовала карьерному росту, но не являлась целью сама по себе. Может, он стареет, раз все они кажутся ему такими несформированными, будто на них не оставило следа ни одно испытание? Помещение, где они сейчас сидели, было легким трейлером; Уард слышал, как снаружи завывал ветер, пытавшийся сдуть всю постройку — жалкое оскорбление его мощи. Даже если ветер не мог их выдуть, он все равно, в конце концов, преуспевал, утомляя людей, которые здесь работали. Скоро они все исчезнут, их заменят другие, а вечный ветер будет все обдувать и обдувать лицо земли.
Уард прекрасно осознавал, что ему придется обращаться даже с такой компанией неопытной молодежи как с потенциальными подозреваемыми, пока их нельзя будет благополучно исключить из списка подозреваемых.
— Я не знаю, что вы уже слышали о том, что произошло, — начал он.
— Ничего, — сказал коренастый парень с коротко стриженными рыжеватыми волосами и большими серыми глазами. — Мы совсем ничего не слышали. Мы работали здесь все утро, и все, что мы знаем, это то, что нам сказали прийти сюда и сообщить наши имена.
Уард опустил глаза на список, который протянула ему Бреннан, она указала ему на имя: Тони Гарднер.
— Тогда я должен с сожалением сообщить вам, что Урсулу Даунз сегодня утром нашли мертвой и, похоже, она была убита.
Уард почувствовал общее содрогание, когда собравшиеся наконец осознали его слова. Он наблюдал за их реакцией, знакомым отрицанием, отражающим жестокий удар действительности, словно простое «нет» могло изменить произошедшее. Такие новости всегда слишком огромны, слишком нелогичны, слишком невозможны, чтобы их сразу принять.
— На данный момент я больше ничего не могу вам сказать, за исключением того, что мы связались с вашими нанимателями, и они уже послали сюда кого-то из фирмы. Я здесь, чтобы задать вам несколько вопросов об Урсуле и о вашей работе, чтобы посмотреть, сможем ли мы найти причину, по которой кто-нибудь мог желать ей зла. Что произошло, когда она не показалась на участке этим утром?
Гарднер ответил за группу:
— Ничего. Я имею в виду, мы не обратили на это внимание, потому что она и не собиралась быть здесь этим утром. Она сказала, что взяла отгул — длинные выходные. Я не знаю, собралась ли она домой в Дублин или куда-либо еще. Она не посвящала нас в свои планы.
— И последний раз вы видели Урсулу…
— Вчера вечером, когда мы здесь закончили. — Морин указала на другое имя: Триш Уолпол, англичанка чуть за двадцать, как и большинство из них, предположил Уард. Ее естественный румянец усилился из-за солнца, а белокурые волосы выцвели и лежали слоями, как солома, от постоянного ветра. Она продолжила, играя чайной ложкой: — Мы все поехали в микроавтобусе домой, и Урсула, наверное, тоже. У нее была своя машина.
Рядом с Триш сидела тихая молодая женщина с длинными темными волосами и испуганными глазами; она сидела на своих руках и ни разу не подняла глаза. Уард снова глянул в список: Сара Камминз. Должно быть, кому-то из них попросту страшно, может, они первый раз уехали из дома.
— Как хорошо вы знали Урсулу Даунз?
— Вовсе не знали, — ответил еще один из молодых людей. — Барри Салливан, — добавил он, смотря на список Уарда. — Большинство из нас просто наняли на лето. У Урсулы было свое жилье, и с нами она особенно не общалась. Мы видели ее только здесь, на работе.
— С учетом такого ограниченного общения, не знаете ли вы кого-нибудь, кто мог желать ей зла?
— Да нет, — сказал Салливан. — Ну, у нее было несколько стычек с Оуэном Кадоганом, но мне показалось, они просто не ладили. Менеджерам приходится мириться с нами, но большинству из них на самом деле плевать на то, чем мы здесь занимаемся; мне кажется, они только и видят, что мы срываем их чертовы планы производства. Чем скорее они от нас избавятся, тем скорее могут опять насиловать ландшафт.
— Не стоит разводить мелодраму, Барри, — сказала Триш Уолпол. — На самом деле к нам здесь очень добры.
— Но, насколько вам известно, отношения мисс Даунз с Кадоганом были строго профессиональными?
— Да. Насколько нам было известно, — сказал Салливан. Никто другой не возражал.
— А ее отношения с Чарли Брейзилом?
Кое-кто заерзал, и Уард увидел, как с их тяжелых ботинок мокрые комки падают на слой коричневатого торфа, который уже покрывал пол.
— Она всегда пыталась затащить его на участок — придумывала ему случайную работу, — сказала Триш Уолпол. — Она всегда была с ним очень ласкова, но за глаза называла его Чарли Очкарик. Между ними происходило что-то странное. Пару дней назад я видела, как она вошла сюда, а через несколько минут вышел Чарли, выглядя так, будто кто-то ему устроил хорошую порку.
— Вы сказали, Урсула жила отдельно от вас. Но вы все живете в одном и том же месте?
— Да, у нас дом в полумиле за поворотом после Урсулиного дома, на Клоганской дороге, — сказал последний молодой человек, Том Галлиган.
— В доме вас пятеро?
— Вообще-то шестеро, сказал Гарднер. — Еще одного человека из нашей команды сегодня нет — Рейчел Бриско.
Девушка, которая нашла тело Дэнни Брейзила. Уард вспомнил разговор с ней. Она тогда спокойно отвечала на его вопросы, но почти не смотрела ему в глаза.
— Я постучал в ее дверь этим утром, но ответа не было, и я заглянул внутрь. Она все еще спала. Укрылась с головой.
— Но вы не вошли, не заговорили с ней?
— Нас тогда уже ждал водитель, и болтаться там было некогда. Она просто проспала. Это не в первый раз.