Вдруг Нора вспомнила, что сказал Кормак о том, как нашел Брону Скалли — о том, что девушка, похоже, напала на него, приняв за своего преследователя. Ей придется поговорить с Броной, попытаться выяснить, так ли это было, знала ли она что-нибудь — и не хотела ли она пойти в полицию. Но как бы им это помогло, если единственный свидетель не мог говорить?
Или, может, лучше вернуться к началу — начать с Дэнни Брейзила, первой жертвы, найденной с веревкой с узлами на шее. Уард отказался сказать ей, как они нашли Рейчел Бриско, но у Норы было ужасное подозрение, что вокруг ее шеи была также веревка с тремя узлами.
Вся эта мешанина начинала напоминать запутанный узел, нити которого возвращались назад и перекручивались вокруг себя прядями. Но разочарование тут не поможет. Чтобы распутать любой узел, нужно осторожное наступление, нужно следовать за одной нитью зараз, работать, пока она не выскользнет на свободу; так надо было решать и эту головоломку. Так она лучше всего могла помочь Кормаку.
Что Урсула могла выяснить или догадаться о смерти Дэнни Брейзила? Урсула спрашивала Куилла. не думает ли он, что три — это несчастливое число. И следующим утром она была мертва. Было невозможно отделаться от ощущения, что ее убийство имело какое-то отношение к Лугнабронскому кладу. В конце концов, Урсула украла один из рисунков Чарли Брейзила, тот, что, судя по всему, подтверждал существование бесценного золотого ожерелья, никогда не зарегистрированного ни в одном музее. Как раз такое открытие прибавило бы жару во все те мифы о спрятанном сокровище, захороненном под ногами золоте. Если Урсула знала о существовании ожерелья, у нее могли быть и теории о том, кто убил Дэнни Брейзила, чтобы получить его. Возможно, она была готова использовать эту информацию — для шантажа, например, пытаясь выжать деньги из убийцы Дэнни. А может, дело было даже еще сложнее. Может, как и Дэнни Брейзил, ожерелье никогда не исчезало. Может, оно все еще было здесь, все еще являлось мотивом для убийства.
Нора прошла к столу Кормака и открыла книгу, где Урсула спрятала украденный рисунок, включив настольную лампу, чтобы рассмотреть его повнимательнее. Бумага местами почернела от плесени, но рисунок был тонким, невероятно четким и подробным. Она потянулась за увеличительным стеклом Кормака и села, чтобы стать поближе к картинке. Может, она что-то пропустила, может, где-то скрыто двойное значение. Под увеличительным стеклом картинка у нее перед глазами становилась выпуклой, тени и штрихи расплывались в трехмерный мираж. Она прошлась вверх и вниз вдоль линий, ища что угодно, что бросилось бы в глаза.
Нора перевернула бумагу и увидела последовательность девяти маленьких кругов по дуге круга побольше. В том, как они были нарисованы, ей виделись глаза, выглядывающие из бумаги, лицо, которое казалось знакомым, но каким-то не таким. Нора перевернула страницу вверх ногами, но это не помогло. Может, числа что-то значили — три, три и три?
Нора подпрыгнула, услышав тяжелый удар кулака в дверь коттеджа. Она убрала рисунок в книгу и как можно быстрее запихнула ее под кучу бумаг. Стук прекратился; со все еще колотящимся сердцем она подошла к двери и посмотрела через ромбовидное окно.
Никого ни было видно, но кто-то вставил в оконную раму маленький белый конверт. Надпись от руки на нем была ясно видна через окно: «Норе Рейвин». Нора удивилась, почему кто-то оставил записку вместо того, чтобы поговорить с ней. Может, это сообщение от Броны Скалли?
Помня предостережение Кормака, она быстро прошла к камину, схватила самую тяжелую кочергу и вернулась к двери. Снаружи все еще никого не было видно. Если бы только окно было чуть больше, чуть ниже, и она могла бы увидеть, был ли там кто-нибудь… Она отперла дверь как можно тише, дотянулась до конверта, а затем снова закрыла и заперла дверь.
Благополучно оказавшись внутри дома, Нора сосредоточилась на конверте. Он был лишь слегка заклеен, и Нора аккуратно открыла его, осознавая, что он может оказаться ценной уликой. Внутри была черная кожаная веревка с тремя узлами восьмеркой. Было ли это предупреждением или обвинением? Она пощупала тонкую округлость веревки и поняла с внезапной ясностью, что человек, который убил двоих людей, только что был за домом.
Нора подняла голову, чтобы еще раз посмотреть в окно. И только тогда она ощутила смутное присутствие кого-то позади себя и услышала, как тихий свист рассекает воздух. Ее голова дернулась вперед, и твердый мир у нее под ногами растворился в черной слепящей боли.
Глава 5
— Слушайте, я вам уже сказал, я понятия не имею, как этот рюкзак попал в мой джип, — сказал Кормак.
В глазах у него жгло, а голова болела от недосыпания. Детектив Бреннан вот уже почти час давила на него. Он взглянул на детектива Уарда, который молча сидел рядом с Бреннан, скрестив руки на груди.
— Зачем мне было открывать машину, если бы я знал, что рюкзак девушки был там? Это бессмысленно. Мы здесь теряем время, ходя кругами.
— Так расскажите мне что-нибудь новенькое, — сказала Бреннан.
— Ладно, — сказал Кормак. — Я считаю, что Урсулу Даунз убили из-за захороненного сокровища.
Его заявление было встречено молчанием; недобрый знак.
— И почему вы так думаете? — наконец спросила Бреннан.
— Я думаю, она подозревала — как и многие другие — что не все предметы из Лугнабронского клада были переданы Национальному музею.
Кормак заметил легкое движение в кресле рядом с ней, наверное, всего лишь моргание, но он понял, что эта идея вызвала интерес у Уарда.
— Продолжайте, — сказал Уард.
— И я думаю, что Урсула нашла какое-то доказательство, что существовали неучтенные предметы из клада. Я мало что знаю, — сказал Кормак, — но я скажу вам то, что знаю.
И он рассказал им все: о рисунке, который Урсула, по-видимому, оставила в одной из его книг, о похожем рисунке, который Нора нашла в сарае Чарли Брейзила, о письме, что Рейчел Бриско оставила в машине Норы, и о собственной теории о том, кем она была на самом деле. Он продолжал, несмотря на скептические усмешки и сомнение в их глазах.
— Вы думаете, Урсула Даунз считала, что нашла свидетельство находки золотого ожерелья в Лугнаброне? — спросила Бреннан.
— Да. Но я не знаю, кто, по ее мнению, им владел. И я не знаю, с кем она могла работать. — Ясно, что Чарли Брейзил был с этим как-то связан, так как у него есть некоторое количество похожих рисунков. Думаю, у Урсулы мог быть роман с Оуэном Кадоганом. Нет доказательств, что он замешан в нелегальной торговле древностями, но у него есть связи с нужными людьми.
— Позвольте вас спросить, доктор Магуайр, — сказал Уард, — если вы полагаете, что эти рисунки столь значительны, почему вы не предоставили их нам раньше?
— Все дело в источнике, — сказал Кормак. — Все бы захотели узнать, откуда они попали в мои руки. Тем более не было возможности узнать, существует ли ожерелье на самом деле или кто-то просто его придумал. Тем не менее, если оно реально, то является отличным побудительным мотивом для убийства.
— Насколько побудительным? — спросила Бреннан.
— Вы имеете в виду, сколько такая вещь может стоить? — Кормак пожал плечами. — Трудно сказать — столько, сколько выдержит рынок. А когда речь идет об уникальном древнем золотом предмете, цена на черном рынке окажется немалая.
— Так с какой стати нам верить вашей версии? — спросила Бреннан. — Почему нам просто не развернуть все в обратную сторону? Вы нашли свидетельство существования ожерелья, а
Урсула попыталась получить долю в цене его продажи, и вы ее убили. А затем убили и Рейчел Бриско, потому что она видела вас той ночью в доме Урсулы.
— Даже если предположить, что так и было, зачем бы я рассказал вам об ожерелье? Почему бы мне просто не помалкивать? Отвезите меня домой прямо сейчас, и я покажу вам рисунки, если вы мне не верите.
Уард и Бреннан обменялись взглядами; затем они оба встали, собираясь выйти из комнаты для допросов.
— В чем дело? — спросил Кормак. — Куда вы идете?
— Мы вернемся через минуту, доктор Магуайр, — сказал Уард. — Я просто хочу переговорить с детективом Бреннан. Принести вам что-нибудь?