Выбрать главу

Ферил вошла в реку, и все люди испуганно следили за ней. Было относительно мелко, но, сделав несколько шагов, она больше не доставала дна и почувствовала, как сильное течение потащило ее. Ферил быстро переплыла, чтобы ее не утянуло на дно. Деревья продолжали душить людей, и к тому времени, как Ферил выбралась из воды неподалеку от них, большинство рыцарей были мертвы.

«Вы все грабители и разрушители!»— Приблизившись, она крикнула нескольким все еще цеплявшимся за жизнь. — «Убийцы! Вы больше не будете убивать!»

Несколько остававшихся в живых рыцарей жалобно смотрели на стройную эльфийку Кагонести, что так легко сокрушила их.

«За что?»— промычал один.

«Последняя деревня, которую вы атаковали», — пояснила она, приблизившись, удивляясь себе, что отвечает рыцарю. «Последняя деревня, которую вы сожгли, последние эльфийские семьи, которые вы уничтожили. Я преследовала вас оттуда. Я сказала, что вы больше не убьете никого. Клянусь!»

Ветки сдавили сильнее, высасывая еще больше энергии из Ферил. Ее глаза вперились в покрасневшее лицо рыцаря Черепа. Тот задыхался и уже слабо боролся.

Затем без всякого предупреждения началась суматоха, послышался громкий шум откуда-то с востока — прямо за рыцарями, старыми кленами и платанами. Еще рыцари Нераки? Гадала Ферил. Сколько еще? Возможно, целый коготь их таился глубоко в лесу. Она знала, что могла справиться еще с несколькими, может, с дюжиной, так как ее окружали ожившие деревья и ветки, и у нее все еще оставалось немного магической энергии. А что если их окажется слишком много? Она устала от путешествия, от творения этого сложного заклинания. Ее силы были на исходе, и очень скоро она станет уязвимой.

Ферил отступила на несколько шагов к реке и наблюдала, как оставшиеся рыцари постепенно прекратили бороться, безвольно повиснув на деревьях, как если бы они были судимы, приговорены присяжными и повешены на эшафоте за свои преступления.

Приближавшийся шум стал громче, и через несколько долгих мгновений Ферил увидела метавшиеся среди деревьев фигуры. Прибывали еще рыцари Нераки, и тоже подхватывались смертоносными ветвями деревьев — обвиненные, приговоренные и повешенные, согласно скорому правосудию Ферил. Она сфокусировалась на земле, на таинственной энергии, которую продолжала посылать, и которая оживляла деревья.

«Так устала». Чем больше сил вкладывала она в это могущественное заклинание, тем больше оно дезориентировало ее. Руки Ферил деревенели, голова была такая тяжелая, что она едва могла удерживать ее.

«Все», — прошептала она, ощущая, что отдает последние капли своей тайной энергии. Волшебная сила быстро и решительно пульсировала в корнях, и ветви хватали все новых врагов. Должно быть, прибыли не меньше пятидесяти рыцарей, оценила Ферил, и некоторые из них прорывались сквозь путавшиеся ветки, несмотря на мощь ее заклинания. Небольшая группа теперь бежала по направлению к ней.

Они атаковали с обнаженными мечами, расширенными глазами, и вылетающей из раскрытых ртов слюной. Некоторые кричали, все рассыпались в разные стороны, чтобы окружить ее — ее чувства были так обострены, что она ощущала их тяжелые шаги болезненными раскатами грома по земле. Не похоже было, чтобы летняя жара и их тяжелые доспехи мешали им. Она захлопнула глаза и ожидала конца, понимая, что слишком слаба, чтобы бежать, и что у нее нет оружия, чтобы защитить себя. Затем топот пронесся мимо нее, и она открыла глаза, чтобы обнаружить, что рыцари бежали не по направлению к ней — они бежали прочь от чего-то, все еще скрывавшегося за деревьями.

Раздававшийся со стороны деревьев грохот стал оглушительным, и затем она разглядела намного большую фигуру. Та легко отметала цеплявшиеся ветки и вырывала целиком самые маленькие из деревьев, круша остальные.

«Во имя Хаббакука, пожалуйста, дай мне больше силы». Волшебная пульсация, которую она использовала, чтобы заколдовать деревья, угасала, пока не исчезла. У нее не осталось энергии.

Это был какой-то огромный мглистый зверь, слабо осознала она. Она слышала, как тот издает резкий оглушительный рык, слышала всплески, когда рыцари Нераки прыгали в реку, спасаясь от его хватки. Там, где она пересекала реку, она не могла достать до дна, так же и они. Не оглядываясь, она представляла, как тяжелые латы тянут их вниз, а сильное течение довершает картину их гибели. Только некоторые благоразумно избежали реки, побежав на юго-восток параллельно ее берегам, побросав мечи и щиты.

Рев твари сотрясал землю. Заклинание Ферил, наконец, было рассеяно. Рыцари Нераки, которых она развесила на кленах и платанах, попадали, словно брошенные куклы, среди своих щитов и шлемов.

«Кулак Хаббакука», — беззвучно произнесла она, увидев, чем на самом деле была исполинская фигура. — «Черный дракон».

На нее налетела волна страха таким ощутимым дуновением, словно ее ударили по голове дубиной. Она потеряла всю концентрацию, непроизвольно задрожала, а ноги подкосились.

Появившийся из-за деревьев дракон был необычным. Большинство его чешуек выглядели черными зеркалами, некоторые мерцали серебром, и разбросанные тут и там, блестели синие. Его черные рога походили на те, что были у красных драконов, а крылья были зазубренными, как у синих. Когти были перепончатыми, как у белых.

«Черный, но не черный дракон», — пробормотала Ферил, пытаясь стать на колени и уползти. — «Что же это?»

Дракон выплюнул рыцаря Лилии и отбросил тело командира рыцарей, упавшее на землю перед ним. Кровь капала с пасти дракона, и Ферил видела зацепившийся за зуб черный плащ.

«Устала», — сказала она. — «Так устала. Мне конец». Она не сдастся так легко одному из мерзких драконов Кринна, поклялась она, стиснув зубы. Она широко развела прижатые к земле пальцы. «Хаббакук, направляй меня. Молю тебя дать мне последний… вот!» Каким-то образом она ухитрилась послать слабый заряд энергии к деревьям, фактически умоляя их помочь ей в последний раз. Она вложила в заклинание какую-то часть своей сущности и была вознаграждена слабым ощущением, маленькой волной энергии, двинувшейся вверх по толстому стволу клена к верхним ветвям.

Она видела, как дракон шагнул ближе к ней; половина громадного существа уже вышла из деревьев, но его задняя часть все еще находилась под зачарованным ей кленом. Драконий ужас вызывал у нее рвоту. Вблизи дракон выглядел одновременно грациозным и гротескным. С его пасти капала кровь, с нижней губы свисала вязкая слюна. Его зловоние было всепоглощающим. Дракон вонял гниющим лесом, заплесневелой листвой и еще дюжиной других дурных запахов, которым она не могла подобрать сравнение. Когда он широко распахнул свою пасть, она едва не упала в обморок от омерзения.

«Хаббакук, направляй меня». Она наблюдала, как ожившие ветки опустились ниже и заскользили, чтобы поймать дракона. Затем она в ужасе увидела, как дракон без видимых усилий разорвал путы и направился прямо к ней. Она смотрела в глаза зверя, его огромные черные глаза, в которых отражалось… что-то.

Что-то знакомое.

Драконий ужас слегка дрогнул, и она двинулась ближе, вперед, пытаясь понять, что она узнала в этих глазах.

В них отражалось лицо человека.

«Невозможно», — едва слышно произнесла она вслух.

Лицо, до боли знакомое, когда-то красивое, и с редкой лучезарной улыбкой.

«Во имя всех богов, это невозможно».

Затем последние силы оставили ее, и она осела, и тени, что протянулись от деревьев к дракону, к темным уголкам ее сознания, накрыли ее.

Глава 3

Ферил открыла глаза и увидела свое собственное отражение — гладкое лицо без татуировок, короткие волосы, смущенное выражение. У нее перехватило дыхание, когда она поняла, что смотрит не в какое-то зеркало, а в глаз дракона. Этот глаз был в сантиметрах от нее, шея дракона изогнулась под странным углом, чтобы смочь внимательно рассмотреть ее вблизи. Так близко, запах зверя был непреодолимым, и она почувствовала тошноту. Она перевернулась на бок, и ее рвало, пока в желудке ничего не осталось.