— Вот и хорошо, сейчас вы познакомитесь с Кариной.
Я тоже поднялась с места, извинившись, что и так отняла у них много времени. К автобусу мы вышли вместе.
На специальном электрическом лифте кресло девочки опустили на тротуар. На Карине были джинсы, кроссовки и такая же ярко-розовая накрахмаленная рубашка, какую носила ее мама. Многочисленные заколки в черных волосах казались устроившимися на ночлег бабочками. Увидев родителей, девочка помахала рукой. Ее движения были неуверенным.
— Привет, кисонька, — сказал Кевин.
Поцеловав дочку, Алисия спросила, как дела в школе. Дернув головой, Карина сумела выговорить:
— Хорошо.
Родители представили меня как зашедшую навестить приятельницу. Карина взглянула на меня своими ясными глазами. Через минуту мы с Алисией простились. Она высказала надежду, что информация будет мне полезной. Кевин проводил меня до машины.
Наблюдая за тем, как жена и дочь входят в дом, он сказал:
— Алисия не слышит, так что добавлю еще пару слов. Не стоит огорчать ее сильнее. Помните, что она сказала о людях, заботившихся о Карине? Сейчас у меня совсем другое к ним отношение. Помните Курта Смоллека? Он внушает отвращение. — Кевин поморщился. — Знаете парней, которые мучают животных? Смоллек—один из них. — Меня передернуло. — Да, в самом деле. И насчет Шенил Вайоминг. Она приглянулась Алисии за внимательность и заботу. Должен сказать, с другими людьми Шенил вела себя совсем иначе. Я сам видел, как она била девочек-танцовщиц по лицу зато, что те перепутали движения. — Кевин скрестил на груди руки. — Она двулична. Эти слова насчет бегства налегке… Да она не умеет готовить. Питается одними консервами. И еще… — Он посмотрел в сторону своего дома. — Думаю, она продолжает употреблять наркотики.
— Вы это серьезно?
— Перед самым нашим уходом Шенил попросила об одолжении. Чтобы в очередной визит Карины к врачу я выписал для нее определенные средства.
— Наркотики?
— Да. Я сразу отказался. Она долго приставала, говорила, что в этом нет ничего предосудительного, что это во благо, что она не может достать лекарства из-за слежки со стороны правительства. Полная чушь. Шенил не просто употребляла наркотики, но старалась устроить так, чтобы в случае чего попался именно я. Неслабо, правда? Вся эта церковь — кучка больных жуликов.
— Жаль, что все обернулось таким образом.
— Век живи, век учись. — Он распушил усы. — Если это сделал не ваш брат, тогда кто убил пастора Пита?
— Не имею представления. А вы?
— А скольким он принес несчастье? Мне трудно сосчитать.
ГЛАВА 15
Телекамера наблюдения, установленная над входом в брокерскую контору «Страйдер, Бэйнс энд Мур», фиксировала всех, кто входил в здание. Судя по записи, Джесси прошел внутрь 21 октября в 12 часов 32 минуты. Качество записи оставляло желать лучшего. Хотя на костылях Джесси передвигался медленно, черно-белое изображение было смазанным и зернистым. После получасового разговора со своим брокером он покинул контору примерно в час дня, что также записала камера. Меньше чем через минуту в кадр попала молодая женщина, проследовавшая в том же направлении, что и Джесси. Объектив выхватил ее фигуру на пару секунд — достаточно, чтобы увидеть круглое лицо и большой бант на «конском хвосте».
Затем Джесси посетил банк, качество видеокамер которого оказалось выше. На записи было хорошо видно, как в зеркальных стеклах его солнечных очков отражаются потолочные светильники. Навстречу Джесси вышел банковский менеджер — женщина в строгом коричневом костюме, проводившая клиента к своему столу. Они долго разговаривали. Цены на недвижимость падали, и Джесси хотел обсудить условия рефинансирования ипотеки как можно подробнее. Менеджер внимательно его слушала.
Стоя у центрального барьера, девушка с «конским хвостом» так же внимательно выписывала данные из буклета на вклад, заполняла и заполняла какие-то бумаги, до бесконечности. Вскоре к ней присоединились еще две девушки, блондинки, с ярко накрашенными губами и одинаковыми прическами. Заполняя бумаги, они украдкой наблюдали за Джесси.
Они все время перешептывались и, судя по всему, сообразили: у Джесси есть деньги, и больше чем может получать младший поверенный. Им остался неизвестным простой факт: Джесси добился выплаты по иску к сбившему его водителю. Что было непросто, так как водитель оказался миллионером, разбогатевшим на торговле программным обеспечением и вовсе не желавшим отвечать за двух сбитых им людей. Тем более что «БМВ» снес велосипедистов в момент, когда хозяин машины, забыв про руль, наслаждался оральным сексом.
Джесси заставил миллионера выплатить компенсацию, достаточную, чтобы калека мог безбедно прожить остаток своей жизни.
Менеджер банка пожала Джесси руку, потом он встал и ушел. Обождав, пока за ним закроется входная дверь, три девицы неспешно покинули банк.
День похорон Питера Вайоминга начался в три сорок пять утра со звонка сотового телефона. Слезая с кровати Джесси, я впотьмах врезалась в журнальный столик и, кляня себя за неловкость, упала на диван. На линии был мой отец, Филип Джеймс Делани, капитан ВМС США в отставке. Он звонил из Сингапура.
— Эван, мне сказали… ты звонила по неотложному делу. Что случилось?
Услышать его низкий, хрипловатый голос было так приятно. Ужасно, но, сообщив ему новость, я должна была разрушить счастливую встречу, случавшуюся у них с мамой всего раз в год. Родители великолепно проводили время вдвоем, но выдерживали не дольше двух недель и только в международных водах.
Выслушав, отец задал вопрос:
— Не понял. Ты действительно сказала, что Брайан в тюрьме?
Когда я объяснила, что должна поручить им заботу о Люке, отец огорошил меня:
— Невозможно. Твоя мама в больнице. Лихорадка Денге. — Потом добавил: — Не беспокойся, ты ведь знаешь, какая она крепкая, моя птичка.
Когда папа старался меня убедить, то называл маму уменьшительным именем, взятым из моего детства.
— Но ведь я не могу оставить ее одну, да еще за десять тысяч миль от дома.
Мой план разваливался: спрятать Люка негде.
— Конечно, я приеду, но пройдет не менее недели.
Еще он велел мне быть энергичной, не стесняться давить на полицию, и черт с ней, с этой Табитой.
К рассвету небо оказалось более-менее чистым, пусть тонированным в бурый цвет, но без дыма. Жара и ветер ослабели, дав пожарным возможность локализовать огонь. После завтрака нам с Люком пришлось отогнать машину в мастерскую, чтобы закрасили оскорбительные надписи. Потом я взяла напрокат другую машину и поехала в офис к Джесси, чтобы встретиться с адвокатом, специалистом по семейному праву. Адвокат по фамилии Солис был тщедушный и лысый, как коленка. Пока я обсуждала возможность изоляции Табиты от общества, за Люком присматривал Джесси. Адвокат поинтересовался, думала ли я о долговременных перспективах.
— Вы имеете в виду ситуацию, при которой Табита получит право видеться с ребенком?
— Да, — произнес он с особым ударением. — Если ваш брат не сможет содержать сына в силу обстоятельств.
Я почувствовала, как к лицу прилила кровь.
— Хотите сказать, если дело передадут в суд и…
— И, сверх того, осудят, тогда ваша ситуация сильно усложнится.
— Они арестовали невиновного, — сказала я. — Брайана обязаны оправдать.
— Думаю, это лучший из возможных сценариев. Впрочем, мне уже известны кое-какие обстоятельства, и…
— Вы говорили с Джесси?
— Да, и он обрисовал ситуацию.
Солис принялся что-то объяснять, но мои мысли уже бродили по полям гнева. Джесси проговорился адвокату о виновности Брайана.
Когда я вернулась в его офис, Джесси спросил:
— Какие планы по поводу ленча? Думаю, мы могли бы взять Люка…
— Да. Хорошо. Наверное, мы возьмем Люка.
— Конечно.
Джесси выглядел озадаченным.
— С Солисом прошло нормально?
— Да.
Он вопросительно наклонил голову набок, ожидая, что я объясню перемену настроения.