— Подожди-ка…
Я услышала в трубке шелест переворачиваемых страниц.
— «Откровение», глава двенадцатая: «И явилось на небе великое знамение: жена, облеченная в солнце; под ногами ее луна, и на главе ее венец из двенадцати звезд»…
— «Она имела во чреве и кричала от болей и мук рождения».
— «И другое знамение явилось на небе: вот, большой красный дракон с семью головами и десятью рогами, и на головах его семь диадим».
— Должно быть, это не кто иной, как дьявол? — спросила я.
— Точно, — ответила Салли и прочла дальше: — «Дракон сей стал перед женою, которой надлежало родить, дабы, когда она родит, пожрать ее младенца».
Опять застучало в висках. Дальше я прочитала вместе с Салли:
— «И родила она младенца мужеского пола, которому надлежит пасти все народы жезлом железным; и восхищено было дитя ее к Богу и престолу Его».
«Жезлом железным». Передо мной встала картина: эти самые слова, потрясая крепко сжатыми кулаками, с горящим взором провозглашает пастор Пит. Голова пошла кругом. Что за странное переплетение слабоумия и библейской конкретики? Как такой пассаж связан с Люком? Неужели Шенил увидела в мальчике Мессию? Возможно, ему отвели роль Божьего избранника?
— Ты видишь здесь смысл? — спросила Салли.
— Не уверена.
Салли помолчала, надеясь, что я сама заполню паузу. Потом, отчаявшись услышать продолжение, сказала:
— Ну ладно. А не хочешь ли узнать, чем болел доктор Нейл Йоргенсен?
— О-о… Еще бы, конечно.
— Ты не поверишь, что я раскопала.
— И что же?
— То, что его убило.
— Салли…
И тут она сказала. Отстранившись от телефона, я с опаской посмотрела на трубку, словно та могла меня укусить. Джесси сделал жест, спрашивая: что? С округлившимися глазами я шагнула к нему.
— Повтори, пожалуйста, — выдохнула я, обращаясь к Салли, и протянула трубку Джесси.
Салли повторила:
— Нейл Йоргенсен скончался от бешенства.
Салли продолжала говорить не переставая. Возможно, первый репортаж о гибели Йоргенсена она сделала наспех, но теперь журналистка сыпала фактами. Она поговорила с коронером о результатах вскрытия и с патологом из лаборатории, поставившим диагноз.
— Понятно, что никто в больнице не предполагал обнаружить у Йоргенсена бешенство, учитывая тяжесть повреждений. Бешенство вызывает острый энцефалит, но его проявления оказались замаскированы травмой черепа. К тому же заболевание редко встречается на территории США.
Я слушала, ломая голову: каким образом мог заразиться Йоргенсен?
— Кажется, бешенство передается только при укусе?
— Обычно да. Но иногда люди заражались, получив инфицированную субстанцию иным путем. Например, через рот или рану.
— Инфицированную субстанцию? Какую, например?
— Слюну.
— А как же кровь или экскременты животных?
— Нет, только через слюну. Попадая в организм таким образом, вирус проникает в нервы, постепенно добираясь до спинного и далее до головного мозга. Примем бешенством нельзя заразиться при обычном контакте с больным животным, его вирус не передается ни через кровь, ни через мочу, ни через экскременты.
— Если Йоргенсена укусило животное, почему он не обратился за врачебной помощью?
— Понятия не имею, — ответила Салли.
— Был ли шанс получить вирус в его врачебной практике?
— Практически нет… Помимо укуса, заражение может произойти из-за попадания в организм живого вируса. В чистом виде либо вместе с инфицированной тканью, например, мозговым веществом. Судя по имеющейся информации, для сотрудников лабораторий вероятность получить вирус все-таки существует. Но Йоргенсен был пластическим хирургом, а не патологоанатомом.
— Что за информация?
— Из Центра контроля за заболеваниями, а также из Атланты, от организации, занимающейся их предотвращением. Туда коронер направил анализы Йоргенсена для подтверждения диагноза.
О да… Те самые врачи-убийцы, о которых говорила Шенил, будто они собираются нас отравить. Салли продолжала:
— Кстати, многим из тех, с кем контактировал Йоргенсен, требуется пройти ПИП.
По-моему, она слишком погрузилась в тему…
— Что еще за ПИП?
— Постинфекционная профилактика. Ее должны пройти врачи и весь медперсонал неотложной терапии, сотрудники лаборатории, вытащившие Йоргенсена пожарные и все, кто был с ним в контакте. Им назначили курс вакцины от бешенства.
Я замерла от ужаса.
— Салли, я была в контакте с Йоргенсеном.
— Что?
— Перед тем как его сбила машина, в тот вечер. Мы выпали из разбитого окна, и я порезалась.
— При таком случайном контакте вероятность заражения ничтожно мала.
У меня перехватило горло.
— Салли, ты не поняла. Тогда, в церкви, Йоргенсен обхватил меня руками. Он кричал и слюна разлеталась во все стороны. Если, как ты сказала, бешенство передается…
— О Господи…
Подойдя ближе, Джесси вопросительно посмотрел мне в глаза.
Найдя клочок бумаги, я написала на нем аббревиатуру ЦКЗ и показала на портативный компьютер Джесси.
— Эван, кажется, тебе следует обратиться к врачу, — проговорила Салли.
Каждый год в мире умирают от бешенства до семидесяти тысяч человек. В развивающихся странах основной причиной служат укусы собак, однако для Америки более характерны такие же столкновения с дикими животными. В одном случае, совершенно ужасном, вирус бешенства занесли при пересадке роговицы, и сразу восьмерым. Все они скончались. Бешенство поражает всех млекопитающих, почти всегда приводя к летальному исходу.
Так, облекая горькую правду в сахарную оболочку, подавал информацию веб-сайт ЦКЗ. На официальном сайте Всемирной организации здравоохранения дело выглядело не лучшим образом. То же самое я прочитала, найдя в Интернете Институт Пастера. Эпидемиологические страшилки совсем выбили меня из колеи.
Вирус бешенства развивается в центральной нервной системе. Обычно инкубационный период составляет от трех до двенадцати недель, и на этом этапе заболевание протекает в скрытой форме. Однако рано или поздно вирус проникает в мозг, что приводит к возникновению болей, параличу, помрачению рассудка и смерти. Известно всего шесть случаев выздоровления после бешенства.
На фоне бешенства вирус лихорадки Эбола мог оказаться не самым плохим вариантом.
Рано утром я позвонила в приемную своего доктора, настояв, чтобы мое сообщение сбросили на пейджер. Вытащив доктора то ли с занятий по аэробике, то ли из туалета, я опомниться не успела, как получила по телефону согласие принять меня не позднее чем через полчаса. До места я добралась минут за двадцать и, остановившись на ступенях, подставила лицо солнцу. На крыльце стояли аккуратные ящики с ярким цветами. Я задумалась: как буду выглядеть, когда изо рта пойдет пена?
Вскоре пришла врач. Прижимая к себе свежий выпуск «Ньюс пресс», она несла чашку с кофе. Моего доктора звали Лурдес Эббот. Стильно одетая, лет пятидесяти, с манерами деловой женщины. Доктор Эббот постоянно хмурилась, и между ее бровями залегала глубокая морщина.
— Входите. — Она включила освещение. — Я поставила в известность людей из здравоохранения. Они с вами побеседуют.
Доктор положила газету на стол. История с бешенством была на слуху. Показав на стул, миссис Эббот предложила мне сесть.
— Рассказывайте.
Я рассказала, как Йоргенсен кричал, роняя слюну вблизи от моего лица. Доктор сделала несколько глотков из чашки с кофе.
— Полагаете, слюна попала на вас?
— Не уверена. Мне не пришлось утираться, но… Не знаю.
Врач нахмурилась, и морщина между бровями стала еще глубже.
— Покажите места, где вы порезались.
Показав доктору руки с уже затянувшимися порезами, я затем продемонстрировала царапины на голове.
— Как и спустя какое время вы обработали эти порезы?
— Мой друг промыл их, как только я вернулась домой, примерно спустя полчаса или час.
— Водой с мылом?