Я видела, как на шее брата забилась жилка.
— Просто расскажи все как есть, — попросил он.
— Табита оставила церковь и пришла ко мне за помощью.
Я рассказала все, добавив, что Табита верила в его невиновность. Потом описала, как «Оставшиеся» напали на дом. Сказала, что нам почти удалось выбраться. Здесь мой голос опять сорвался.
— Брай, Табита не побоялась с ними пойти. Ее никто не заставлял.
— Она решила защитить Люка?
— Да.
Опустив взгляд на истертую манжету своей оранжевой тюремной робы, Брайан продолжал сжимать рукой край барьера. Рука подергивалась.
— Возможно, вместе им удастся сбежать?
— Может быть.
Словно подтверждая нелепость этой идеи, повисла тишина.
Затем я рассказала о ФБР и о том, что объявлен розыск.
— А что планируешь ты? — спросил Брайан.
— Отправлюсь в Энджелс-лэндинг. Полиция считает лагерь брошенным, но я попробую найти хотя бы что-нибудь.
— Не езди туда в одиночку. Возьми с собой Марка Дюпри.
Понятно: они друзья по небу.
За Брайаном открылась дверь, и вошел охранник, сообщивший, что время вышло.
Брайан сжал трясущуюся руку в кулак. Встав, он не сразу повернулся на выход. Медленно склонившись к стеклу, он прошептал так, чтобы услышала только я:
— Нужно было брать пистолет, когда тебе давали.
Рыча мотором, «эксплорер» под ярким послеполуденным солнцем увозил меня от тюрьмы. Дорога лежала впереди, словно стрела, дрожащая от жара. Казалось, я сама была поджарена и полностью выжата в попытках отделаться от ощущения вины. И в груди уже поселилось новое чувство — отчаяние. При мыслях о Люке горло болезненно перехватывало. Где он? Что с ним? Чувствует ли он страх и думает ли, что его бросили?
Джесси… Он стоял передо мной, с голубыми глазами и озорной улыбкой, и я чувствовала, как меня обнимают его руки. «Господи Боже… Милостивый и вездесущий… Ветхий днями… Ты веяние тихого ветра… Не играй со мной. Будь там, где ты есть. Будь справедлив. Это моя, только моя вина. Прости за мои последние сказанные Джесси слова. Сделай так, чтобы он остался жив…»
Посмотрев на спидометр, я поняла, что еду со скоростью семьдесят миль в час, и это в городе. Свернув на обочину и остановившись, уронила руки с баранки. Через минуту заглушила мотор. В салон пробивался ветер. Волоча песок, словно в Сахаре, он затуманивал вершины стоявших вдали гор. Оставляя инверсионный след, надо мной резал небо «F/A-18».
Достав мобильник, я позвонила Марку Дюпри. Его не оказалось дома, но жена сообщила, что Марк на базе и должен вернуться к обеду.
Ждать не было сил. Нужно проверить лагерь Энджелс-лэндинг, и, как правильно сказал Брайан, туда нельзя отправляться одной. Сразу вспомнилась неприятная картина: Айс Пэкстон с дробовиком в руках. Ждать поддержки от полиции не стоило. Открыв перчаточный ящик, я принялась ворошить содержимое в поисках бумажки, на которой записал свой номер Гаррет Холт, «офицер ВМС США, к вашим услугам».
Если Гаррет рассчитывал на свидание, ему светило разочарование.
К изумлению Брайана, примерно час спустя тюремный охранник вновь открыл дверь его камеры, сообщив о посетителе. Брайан задумался, почему я вернулась так скоро.
Оказалось, это не я. Когда отворилась дверь комнаты для свиданий, Брайан увидел за прозрачной стеной двоих, мужчину и женщину. Под непонимающим взглядом охраны он замер на пороге.
На стороне посетителей с белыми, как мел, губами сидела Табита. Рядом с ней, скрывая лицо под козырьком шапки с эмблемой «Эд: продовольствие и снаряжение», сидел Исайя Пэкстон.
Слегка наклонив голову, Пэкстон сказал:
— Добрый день, командир.
ГЛАВА 22
Гаррет Холт встретил меня на заправке, стоявшей на пустом шоссе к югу от Чайна-Лейк. Спокойный, как штиль, сосредоточенный и уверенный в себе, он выбрался из джипа. Жвачка во рту и гражданское платье. Вдруг, оценив его ничего не выражавшие зеленые глаза и нахальные повадки терьера, я почти испугалась.
— Пора прекратить встречаться в таких местах, — заявил он.
— Гаррет, это уже не смешно.
— Позволь мне судить.
— Пару дней назад эти люди собирались застрелить меня из дробовика с трех футов.
Гаррет кивнул в сторону своего джипа:
— У меня есть «винчестер».
— Ты вполне уверен?
Холт оценивающе посмотрел на меня, возможно, решил поиграть на нервах.
— У них твой племянник, сын офицера, так? Давай поехали.
Сердце забилось с новой силой. Развернув на капоте «эксплорера» карту, выпущенную Геологическим обществом США, я показала, как мы доберемся до Энджелс-лэндинга: с тыла, по бездорожью, по сухому руслу. Последнюю часть пути пройдем пешком.
Изучив карту, он оценивающе посмотрел на меня, не высказав возражений.
— Поскольку я не вижу твоего приятеля, то считаю, что имею право надеяться.
Скатав карту в трубку, я ответила:
— На моего приятеля напали «Оставшиеся». Из засады. Он исчез, и полиция думает, что его убили.
Сообщение Гаррет воспринял без эмоций. Надев солнечные очки, он сказал:
— Давай прольем на это свет.
Остолбенев, Брайан остановился в дверях комнаты для свиданий. В нем боролись противоречивые чувства. Он понимал, что я не встретила Пэкстона и, следовательно, не могла никого предупредить. Пэкстон оказался достаточно сообразителен, чтобы не допустить такой ситуации. Сзади покашливал охранник. Брайан знал, что достаточно обернуться — и одно сказанное им слово повлечет немедленный силовой ответ. Он мог бы отбить Табиту. Она смотрела на Брайана сузившимися от страха глазами. В тот момент он мог бы вернуть ее и знал наверняка: это последний шанс. И еще Брайан знал, что случится после. Потом он пересказывал этот момент несчетное число раз. Он знал, что никогда не увидел бы Люка.
Брайан сел на стул.
— Пятнадцать минут, — пробурчал охранник, закрывая за собой дверь.
— Мудрый выбор, — заметил Пэкстон.
— Где мой сын?
— Времени мало, так что не задавай вопросов.
Брайан обратился к Табите:
— Что с Люком?
— Табита, скажи: пусть заткнет свою пасть.
Ее губы едва пошевелились.
— Сделай так.
В глазах Табиты Брайан видел живой блеск, но лицо оставалось неподвижным, точно стеклянным. Губы казались припухшими, а на щеке виднелся кровоподтек.
— Он бил тебя? — спросил Брайан.
Табита пыталась кивнуть, но Пэкстон, уловив едва заметное движение, запустил руку в ее волосы, не позволяя шевелиться.
— Дисциплина, — поучительно сказал он, — это дело благое. Чтобы поняли святость веры нашей.
— Ты покойник, — сказал Брайан, глядя в упор.
— Спрячь свою смелость в грязном парашютном комбезе. И застегни на молнию. Вам, ублюдкам, никак нельзя без наказания. — Отпустив волосы Табиты, Пэкстон добавил: — «К евреям», глава двенадцатая.
Брайан замолчал, сдерживая дыхание. Пэкстон вполне мог принять его молчание за согласие. Краем глаза Брайан видел камеру видеонаблюдения, подвешенную в углу комнаты. Полиция Чайна-Лейк уже получила данные на розыск «Оставшихся». Сомнительно, чтобы они передали информацию тюремному начальству. Интересно, есть ли у полиции фотографии Пэкстона или Табиты? И еще неизвестно, смотрят ли они вообще на свои мониторы.
Пэкстон негромко проговорил:
— Сейчас у Табиты есть проблема. Ей нужно очиститься от плесени, которой являлся ты. Ей очень стыдно, потому что если бы она могла очиститься от этой… гнили, то стала бы хорошей женой. Взгляни на нее: стройные ноги, молодое тело и здоровая матка. Добавь на эти кости немного мяса, и получится не нянька, а ураган. По моим прикидкам, она родит восемь, нет — девять детей. — Пэкстон подался вперед. — И есть еще надежда дать правильное воспитание ребенку, которого она прижила от тебя.
— Засунь свою надежду себе в задницу.
Пэкстон поправил козырек:
— Самонадеянность… Прайд никогда не сопровождает павшего самца. А ты определенно пал. Оглянись кругом. Здесь на дверях стальные прутья, Верная Рука.