Меня словно током ударило.
— Боже… Джесси. Нужно поторопиться.
Бригада спасателей встретила меня у поворота на Коппер-Крик. Через пятнадцать минут мы были у заброшенного убежища и сразу поняли, что дело плохо. Обе двери оказались открытыми. Из них валил дым. Рисунки на внутренней двери уничтожил огонь.
— Стойте на месте, — скомандовал пожарный, нырнув внутрь.
Я осталась стоять на песке, дрожа от страха. Появившись, пожарный покачал головой:
— Выжжено. И ничего. Кто бы там ни был, его здесь нет.
ГЛАВА 25
Двумя днями позже Брайан вышел из тюрьмы. Глядя прямо на меня, он ни на что не реагировал, сосредоточившись лишь на том, чтобы скорее избавиться от статуса заключенного. Небо, свежий воздух и солнечный свет — он воспринял это без всякого энтузиазма. Обхватив меня одной рукой, брат продолжал двигаться в каком-то лишь ему известном направлении.
Выдвинутое против него обвинение в убийстве сняли. Найденная на теле Глори «беретта» действительно была его пропавшим служебным оружием, а баллистическая экспертиза доказала, что именно из этого пистолета вылетела пуля, убившая Питера Вайоминга. Отпечатки пальцев Глори совпали с теми, что обнаружили на месте убийства Мэла Калаяна. Полиция пришла к заключению о причастности Глори к обоим преступлениям.
Брайана выпустили, полностью реабилитировав.
Победа, не имевшая никакого смысла. Глори мертва. Люк неизвестно где. Джесси снова пропал. И я оказалась замешанной во все сразу.
— Командир!
Тяжелой походкой через стоянку к нам направлялся детектив Маккрекен. Огромная грудная клетка при каждом шаге ходила вверх-вниз, а исцарапанные очки все время сползали с носа. Брайан хмыкнул.
Поддернув брюки, Маккрекен с сипом вздохнул.
— Я должен заверить, что департамент полиции сделает все, чтобы найти вашего сына.
Ничего не говоря, Брайан смотрел на детектива.
— Есть полная уверенность, на все сто десять процентов. Мы сделаем все, что в нашей власти, и вернем вашего мальчика домой.
— Так, как вернули домой Глори Моффет? — спросил Брайан.
Маккрекен засунул руки в карманы. После секундной паузы он произнес:
— Вы на свободе. Нет оснований для сильных чувств в наш адрес.
— Правда? Я отстранен от службы, ОУР шьет мне дело о хищениях на военной базе, ФБР обращается со мной как с собачьим дерьмом, которое пристало к их ботинку.
— Со временем у вас появится перспектива, — возразил Маккрекен. — Они лишь делают свою работу.
— Само собой.
Под взглядом Маккрекена Брайан пошел прочь, волоча меня за собой.
— Скотина. Он даже не извинился. — Он оглянулся назад на детектива. — Дебилы-энтузиасты. Нашпиговать молодую двадцатидвухлетнюю женщину пулями… Я должен предоставить им заботу о Люке?! Вот ни хрена подобного. Не хватало, чтобы эти гопники занимались спасением моего ребенка… — Он убрал руку с моего плеча. Рука заметно дрожала. — Дай ключи. Я поведу.
Мы поехали прочь, направляясь к его дому.
— Ты считаешь, Глори действительно убила Питера Вайоминга?
— Есть сомнения.
— Дело обставил Айс Пэкстон. Он сделал так, чтобы вывести меня из-под удара.
Брайану пришлось рассказать о том, как Пэкстон выдвинул требование достать биологическое оружие, и заявил, будто может освободить Брайана из тюрьмы. Брайан считал, что Пэкстон подставил Глори именно для этой цели.
— Не стоит относить все лишь на его счет, — сказала я.
В полиции не разделяли наших опасений. Пришлось рассказать, что источником моей информации была Глори, а еще про дверь в убежище и нарисованное предупреждение. Маккрекен и агенты ФБР строго посмотрели на меня. Все понятно — на двери не осталось никаких доказательств.
— Предупредите полицию Санта-Барбары, — просила я. — Скажите, что Эван Делани чокнулась и угрожает увечьями, но позвоните.
Маккрекен позвонил.
Потом я сама связалась с суперинтендантом, отвечавшим за школы Санта-Барбары, Кевину Эйхнеру. Затем позвонила Салли Шимаде, сказав ей:
— Салли, положи этому конец. Опубликуешь информацию — и Хэллоуину не быть.
Прежде чем согласиться, Шимада долго молчала. А потом она сказала то, что я знала заранее: публикация не остановит «Оставшихся». Они все равно нанесут свой удар — на школьном дворе, в кинотеатре или на любом другом публичном мероприятии.
— Сделай это в любом случае, — приказала я в трубку.
Брайан высказал мысль, что его пистолете самого начала был у сукина сына Пэкстона. Это Пэкстон послал Шилох в город с историей про Глори, напавшей на нее и захватившей в заложники тройняшек. Пэкстон сам развел олухов Маккрекена.
Из услышанной нами информации следовало, что никто не видел, как Глори держала сестер на мушке. Полиция опиралась исключительно на показания тройняшек Брюгель. А что на самом деле произошло в хибаре? Не было ли дело представлено самой Глори как наступление сил полиции? Возможно, запугав до смерти, сестры заставили Глори уйти по туннелю в сарай и сесть в пикап, якобы для своего же спасения?
Брайан сказал:
— Поражает преданность всех этих девиц. Посмотри, Шилох избили специально, чтобы она соответствовала сценарию. Это что-то.
— Нет, это Джесси врезал. Ее глаз заплыл после удара кочергой от противоугонки.
Брайан поднял на меня удивленные глаза:
— Правда, что ли?
— Истинный крест.
— Неплохо. Достаточно резко для калеки.
Мелькнули невысокие дома, казалось, расплющенные от жары.
— Эв, ему придется туго, — вздохнул Брайан.
Черт возьми, ему уже пришлось. Такова вся жизнь Джесси. Вопрос: понимает ли это Брайан?
— Да, я знаю.
Минуту брат молчал.
— Вот что. Куда делась Шенил?
Я задавала себе этот вопрос.
— Шенил отдает грязную работу другим, а сама всегда ни при чем. Скрытная женщина.
— Перебирает струны, сидя за сценой?
Я смотрела, как над горячим асфальтом дрожит воздух.
— Она перебирает твои струны. Так всегда было.
Он продолжал гнать машину вперед. Приезжая в Чайна-Лейк, мы с братом превращались в подростков, одержимых скоростью. Я сказала:
— Кстати, ее ненависть к тебе не может не иметь причины. Что произошло между вами в школе? Ты ее оскорбил, или оттолкнул, или просто перешел дорогу? Что?
— Бабская логика. Такова ее суть. Шенил ненавидит все окружающее.
— Логика нормальная. Если эта логика поможет предсказать ее поступки.
— Интерес к моей персоне от желания достать оружие. Все, конец истории.
Я так не считала. Глаза Брайана оставались холодными и темными, как у змеи. И он явно не собирался разговаривать на эту тему.
— В этом деле старшая карта — Пэкстон. У него встает на все, что пахнет кровью.
— Ты полагаешь, он не просто следует Библии?
— Он напишет собственную Библию, — сказал Брайан, проехав на красный свет. — Какая идея стоит за сопротивлением в отсутствие всякого лидера? Теория о сильной личности, способной на масштабное насилие. Таков и сам Пэкстон. Он имеет свои представления. Могу предположить, что они строятся на вовлечении женщин в борьбу. Не потому, что видел, как он обращался с Табитой, просто…
Пропустив свой поворот, он выругался и резко затормозил. Дернув рычаг, включил заднюю.
— Кстати, — сказал Брайан, ткнув пальцем в сторону моего сверкавшего на солнце золотого крестика, — знаю, что это бабушкин подарок, но как ты можешь это носить?
— Это крест. Не смущай «Оставшихся» тем, что касается веры.
Его взгляд был горьким:
— Эван, брось. Нет никакого Бога. Над нами атмосфера, а выше нет ничего, кроме пустоты.
Никогда не видела брата таким. Казалось, его жизнь лишилась самых основ, будто из-под его ног ушел даже песок. Развернувшись, Брайан, сбив воротца, въехал на дорожку, шедшую к его дому. Я остановила его, не пройдя и полпути до двери.