Человек этот надул грудь и выпустил изо рта целый фонтан воды, а потом сделался совершенно земным, несчастным, закашлялся и заплакал одновременно, и сир Ив перебросил его через седло и повез к берегу.
А рубиновое ожерелье тихо опустилось на глубину.
Антигона ждала мужа и его спутника на середине их пути из озера. Вместе они выбрались на берег и уложили утопленника на траву.
— Ивейн, — выговорил Фома. И несколько раз еще кашлянул. — Я уж думал, вы за мной не придете.
Он приподнялся на локте и вдруг ахнул:
— Сколько же лет прошло? Вы стали совсем другим: у вас и плечи шире, и волосы реже, да и телом вы теперь куда богаче!
— Прошло девять лет, и я больше не проклят, — ответил сир Ив. — А эта дама — моя жена и одновременно с тем мой ребенок.
— Ох, — сказал Фома и выплюнул остатки воды.
— Долго ли вы находились в озере? — спросил Ив.
— Да дней десять, — ответил Фома.
Антигона наклонилась к нему и спросила:
— Что там с вами приключилось?
Фома посмотрел на жену своего друга, потом перевел взгляд на Ива, а затем уставился на Озеро Туманов. Он молчал ужасно долго и в конце концов сказал:
— Что бы ни ожидало меня впереди, все самое лучшее в моей жизни уже было.
Озеро Туманов вдруг покрылось рябью — надвигалось утро и прибежал беспокойный ветерок. Осока и камыши шелестели в полумраке, деревья темнели вокруг; Броселиандский лес слушал все, о чем говорили люди, и внутри одного из деревьев по-прежнему спал Мерлин. Некоторые люди видели его сны, но только немногие сумели рассказать о них.