Только Игорь улыбался и помалкивал, тихо радуясь безмерной фантазии своих друзей да сопел любимой трубкой.
Еще были предложены:
1. Постройка парусного катамарана.
2. Пеший поход за доисторическими окаменелостями.
3. Массированный вертолетный десант на далекое и уже много лет манящее к себе озеро с красивым названием Кутарамакан, куда не добраться по воде.
4. Сплав на плотах до самой Хатанги.
5. Исследовательская экспедиция на разрекламированное своими тайнами озеро Хайныр, где по слухам еще со времен захватывающих публикаций в журнале «Техника-молодежи» водилась гигантская живность, якобы родственная лох-несской (Это вообще — бест! Но никто не знал, где тот самый Хайныр искать. К тому же, по слухам озеро располагалось на территории Якутии).
6. Ловля специальными ловушками снежного барана, а затем одомашнивание несчастного животного.
И еще всякий забавный бред.
В частности, проект весьма необычной и смелой экспедиции на север Таймыра. О ней Фарида говорила уже давно. Дело в том, что средняя часть полуострова Таймыр долго оставалась абсолютно белым пятном. Не так, в общем-то, давно Александр Миддендорф, естествоиспытатель, а позднее — российский академик, первым доставил научные сведения о срединном северном Таймыре. Фарида, по долгу службы, где-то раскопала эти сведения и не преминула о них доложить.
Осенью 1843 года совсем больной Миддендорф с четырьмя спутниками достигает некой пещеры, где столетие назад лежал больной Харитон Лаптев. Двадцать дней Миддендорф пролежал здесь один, пока спутники ходили за помощью. А в 1929 году в этой же пещере мистическим образом останавливался еще один великий русский ученый и исследователь Таймыра Николай Николаевич Урванцев, который и дал в своих отчетах пещере имя. Вот эту пещеру Фарида и предлагала найти и тщательно исследовать. Написать отчет-книгу. Пожать славу. Но друзья с ней не согласились. Слишком уж там пустынно и холодно.
Не в кайф это.
За разговором чай с помощью известного русского волшебства, называемого «одно мановение руки», плавно превратился в водочку. А после того, как уже изрядно датый Сержант изобразил снежного человека плывущего на катамаране и с окаменелостью в низко висящей левой руке, подозрительно напоминавшей совершенно другой предмет, все долго катались по земле, как раненые в живот, и хохотали до колик.
Игорь Лапин так и не предложил ничего, сказав, что для выработки Идеи у него еще вся зима впереди. На том тема была временно закрыта.
Некоторое время мысли группы вяло варились в собственном соку. А в декабре, на своем дне рождения, Лапин поверг всех в настоящий шок, предложив не просто Большую Идею, а полностью развернутую программу экспедиции, да какой!
Все завертелось неожиданно.
Поначалу шли типовые тосты за традиционно бесценное на всех днях рождения здоровье Игоря и за любовь к прекрасным дамам, а потом в процесс встряла уже изрядно захмелевшая, бесшабашно веселая Фарида, которая зачитала издевательский опус, якобы заметку в очередной номер местной газеты. Сразу же после чтения этого пасквиля, буквально заблокировавшего дальнейшее проведение мероприятия, мужики начали дружно возмущаться и как-то неуверенно заявлять, мол, они еще докажут…
И вот тогда тихоня Игорь предложил завязать с этими туристическими глупостями и… найти Ковчег.
Ни много ни мало!
Но сначала всем внимательно послушать его. Не совсем трезвое сообщество милостиво согласилось на предложение именинника.
Лапин вынул из стенки две пухлые папки с какими-то фотографиями, вырезками из газет и журналов, а также другими документами.
Читать вслух вызвалась Фарида, а остальные сгрудились вокруг, рассматривая карты и фотографии, которые Игорь последовательно вытаскивал из папки с надписью «Участнику профсоюзной конференции 1992 года» и передавал остальным для изучения.
В неярком свете старинного зеленого торшера и громадного экрана проекционного телевизора «Панасоник», где беззвучно проплывали кадры самодельного релэкс-фильма с красотами плато Путорана, в ароматном табачном дыму Игоревой трубки сухой текст документов звучал завораживающе.
«…до американского исследователя Почера Тейлора о имеющихся шпионских фотографиях турецкой горы Арарат, сделанных с самолетов-разведчиков. Якобы на этих фотографиях есть изображение загадочного объекта, внешне похожего на огромный корабль. Тейлор не мелочился, а сразу предположил, что это знаменитый Ноев Ковчег. Он сделал то, что до него никому не приходило в голову. Ссылаясь на закон Соединенных Штатов от 1974 года о свободе информации, ученый написал письмо одновременно в тринадцать организаций, которые имели какое-либо отношение к аэрофотосъемкам, включая министерство обороны и ЦРУ.
Поразительно, но ему ответили.
14 марта 1995 года из оборонного разведывательного управления США ему прислали снимки. И объяснили, что они сделаны в 1949 году. На них действительно виден некий удлиненный объект, получивший в разведывательных кругах обозначение «Араратская аномалия». Месторасположение — западный склон горы Арарат, на высоте около 5 тысяч метров над уровнем моря…
…до этого мало кто верил в истории, повествующие обэкспедициях к Ковчегу. Самые известные из них две. Писатель Чарльз Берлин в своей знаменитой книге «Потерянный корабль Ноя» приводит свидетельство армянина Георгия Хагопяна и уверяет, что лично беседовал с ним. В 1905 году (по некоторым данным, непроверенным, — в 1908-м) восьмилетний Жора Хагопян влез на гору Арарат вместе со своим дедушкой. Нашел Ковчег и побывал внутри. Жора припоминал, что на верхней палубе находились надстройки со множеством небольших окон. Мальчика поразили огромные размеры корабля и то, что его корпус был тверд, как камень. Дедушка несколько раз выстрелил из ружья — пули с визгом отскакивали от борта…»
«…в другой истории замешано много русских. Но рассказал ее лишь один из них — летчик царской армии, лейтенант Росковицкий. Интервью с ним появилось в тридцать девятом году в американском журнале «Нъю Эден».
Пилот уверял, что обнаружил Ковчег летом шестнадцатого года во время разведывательного полета на аэроплане.
После доклада Росковицкого царь Николай Второй снарядил на Арарат экспедицию — пятьдесят человек взбирались с одной стороны горы, сто человек — с другой. Они искали цель около двух недель. И якобы нашли Ковчег, похожий на баржу и на гигантский товарный вагон одновременно. Однако подробный отчет об экспедиции сгинул в революционном Петрограде…»
«…свидетельства многих очевидцев, видевших Ковчег. В 1955 из расщелины на склоне Арарата был извлечен остаток бревна, и анализ показал — возраст его до 1,5 тысяч лет. В I960 году вновь поступило сообщение от американского пилота, пролетавшего над Араратом. В 1984 году один исследователь добрался до Ковчега и привез для Нью-йоркского музея несколько килограммов окаменевшего дерева. В 1997 году американская газета «Вашингтон пост» привела свидетельства очевидцев, видевших снимки ковчега, сделанные разведывательным спутником.
Но дело неожиданно запуталось. Появились другие снимки, и всплыла другая история. Проведя исследование, Тейлор выяснил, что 1959 году турецкий лейтенант А. Куртис обнаружил и сфотографировал на склоне горы Арарат остов судна длиной сто шестьдесят и шириной пятьдесят метров. В шестидесятом году к нему отправилась турецкая экспедиция. При помощи динамита удалось добраться до каких-то органических останков, предположительно сгнившего дерева. Останков было много, и их форма действительно походила на корабельную.
Самое интересное здесь то, что сгнивший корабль находился в двадцати километрах к югу от вершины горы Арарат и на высоте примерно двух с половиной тысяч метров. То есть турки нашли совсем не то место, о котором говорили Хагопян и Росковицкий. И раскопали из-под снега совсем не тот объект, который виден на снимках сорок девятого года… Мало кто обратил внимание на очевидную разницу в координатах. Многие исследователи списали ее на неточность измерений. Но есть и другие несоответствия. Таким образом, есть все основания утверждать, что на склонах горы Арарат лежат два разных ковчега…»