Что привело его в этот городишко? Наследство. Он стряпчий, представляющий наследников. Боже, как банально начинать повествование, ухмыльнулся хамоватый малый, это же избитый литературный прием, пришедший нам с берегов его Величества Альбиона Туманного, над которым в викторианскую эпоху солнце всегда стояло в зените и никогда не пряталось в водах Великих океанов. Не надо дальше продолжать, убогое начало, и сюжет дальше предсказуемый, герой, чистый и наивный, столкнется со страшной тайной и попытается ее разгадать. Тайна крепко захватит его щупальцами и приведет в разверстую по случаю могилу, из которой герой выберется в самый последний момент, полностью опустошенный, потеряв чистоту и наивность, став циником и подлецом, но в награду ему будет дана девица-красавица, сундук с золотыми пиастрами, что примирит его с мерзкой действительностью. Нет, лучше один сундук с золотыми пиастрами. У девицы окажется несносный характер, и она со скандалами потребует на ней жениться, а потом в одну прекрасную ночь перехватит ему горло острой бритвой. Он, видите ли, был не очень нежным и слишком часто заставлял исполнять супружеский долг. Бедняжка умаялась по ночам не спать, и здоровый цвет лица потеряла. Суд оправдает безутешную вдову, поскольку судебно-психиатрическая экспертиза даст заключение: «циклический синдром (ПМС) тяжёлой степени». Одному ему не повезет, придется медленно гнить в неглубокой могилке, а вдовушка будет наслаждаться роскошной жизнью, сундук окажется бездонным, и пиастры никогда не кончались.
– Такое фуфло сочиняешь, аффтар! – продолжил изгаляться хамовитый малый. – Байки дешевые! Говенный продукт!
– Согласен, байки, но не плохие, – обиделся начинающий вежливый писатель. – Чем байки хороши? Не знаешь? Литература должна возвышать человеческие души, находить в них прекрасное.. Если грубо, чтобы ты понял, – умному надо учиться на ошибках дураков.
– Дуракам, выходит, только и остается совершать ошибки? – неожиданно насупился хамовитый малый. – Я догадываюсь, кем ты меня считаешь. Знаешь, эта, не умничай. В табло получишь. Глаз подобью, и пальцы отрублю, чтоб не писал. Был один гуманист, – это слово хамовитый малый протянул с презрением, советовал хорошо сечь, чтобы не писали.
Хамовитый малый сделал неприличный жест и гордо удалился в темноту. Начинающий вежливый писатель взъерошил остатки волос на голове:
– Ёх-хо-хо, грехи наши тяжкие… Так на чем мы остановились?
– На приезде в город, тупица, на приезде в город, – сам себе ответил начинающий писатель. – Пора просыпаться, герр Лаукерт цур Зее. Точнее, герр Лау. Андрею Лаукерту не нравилась его фамилия, слишком длинная, тяжелая в произношении, особенно на последнем слоге, поэтому для себя сократил до первого слога «Лау». По-немецки это означало «равнодушный, неэмоциональный». Он и в самом деле был такой, ко всему равнодушный. Его бывшая жена, когда желала с ним поссориться, а обожала это делать часто, называла роботом, чурбаком и деревяшкой. Её гнев разбивался об него, как морская волна о камень, превращаясь в пену. Она даже с кулаками бросалась на него, но Лау отходил в сторону, и жена с визгом натыкалась на стены. Что и говорить, их брак оказался недолговечным.
Лаукертом цур Зее1 он называл себя иронически, поскольку обожал плавать. Везде, куда приезжал в командировки, после работы искал водоемы, в которых обязательно долго плескался. Наверное, в другой жизни он был водоплавающим, человеком-амфибией. В воде он чувствовал себя гораздо свободнее, чем на суше, а когда попадал на море, мог не выходить из него часами и совершенно не уставал.
Я говорю себе – три, два, один! Глаза открыл! Вспомни, что спишь в местной гостинице, в двухместном номере. Рядом с тобой должна спать неприветливая стервь-девица.
Открыв глаза, он убедился, что девица ночью не сбежала из номера, а продолжала спать на соседней кровати. Во сне она сбросила с себя одеяло, обнажив длинные ноги в красных носках. Ноги были стройные, как у моделей из глянцевых мужских журналов, тонкие в щиколотках с округлыми коленями. Отдохнувший организм вдруг бурно прореагировал, и Лау нестерпимо захотел женского тепла и ласки. Эх, очутится у нее под бочком, и погладить ножки, а потом забраться повыше и оседлать ее, такую теплую и мягкую со сна.
1
zur Zee – нем. – приставка к военному званию, обозначающая принадлежность в военно-морскому флоту