– Я и не набиваюсь, – фыркнула девица. – Кстати, я ночью вела себя прилично?
Лау с трудом подавил смешок и замахал руками:
– Очень даже прилично! Вы лично разобрали постель, извинились, что простыни холодные и порывались лечь рядом, чтобы согреть. Но я не позволил, слишком устал. Ваше величество обиделось и всю ночь заливисто храпело рядом, мешая спать. Но я назло всем напастям прекрасно выспался.
Девица с ледяным спокойствием встретила его чудовищную инвективу и заключила со вздохом:
– Значит, хамила, и по-крупному, – и тут же попыталась перейти в наступление. – Посмотри на себя в зеркало! Ведь старенький ослик, вусмерть заездили, совсем облысел, а все мечтаешь о юных невинных девах. Ночью такой треск стоял, видно, бес грыз твои ребра. Как ты утром жадно обглядывал меня? Я уже решила испугаться, ведь съешь бедняжку ненароком и не подавишься. Маньячище натуральный! А ну признавайся, хотел испробовать свежего мясца и лишить девушку невинности?
Лау еще больше понравилась эта языкастая девица, но решил не отвечать, чтобы не нарваться на очередную колкость от девицы.
В комнате повисла тишина, прерываемая обоюдным причмокиванием и хрустом печенья.
Первой прервала тишину девица:
– Надеюсь, не обиделся? Извини за глупый язык. Плету не пойти что. На самом деле ты – кавалер хоть куда. Мужественный, с мощным бритым черепом, с крепкими мускулами и тугим кошельком. Мечта юных провинциальных дурочек, писающих от восторга, когда их приглашают прокатиться в крутой тачке, где с них по-хозяйски снимают трусы и раскладывают на заднем диване автомобиля.
О, как, мы еще не знакомы, но девица ловко перешла на «ты», подумал Лау и вновь согнулся в шутовском полупоклоне:
– Я восхищен и потрясен вашим величеством. Только двух печенюшек мало. Не наелся. Прошу добавки.
– Добавка будет завтра, – безжалостно отрезала девица. – Когда подашь кофе в постель и обязательно – слышишь, обязательно! – раздобудешь свежих сливок. Без них кофе невкусный и жизнь не мила.
Лау задумчиво почесал бритый затылок и достал из сумки очередной бутерброд с салями и только открыл рот, чтобы откусить большую часть бутерброда, как девица плеснула руками и гнусавым голосом уличной прошмандовки заверещала:
– Люди! Гад жрет бутерброд, честно мной заработанный! Не для того я юбку задирала, и всем подряд давала, чтобы он так сытно жрал. Дивись, що робиться!
От неожиданности Лау так и остался с открытым ртом, а дальнейшие события произошли в темпе вальса, на счет:
– раз, – девица вырвала из его рук бутерброд,
– два, – откусила от него,
– три, – он только зубами клацнул.
Если до этого поведение дневной красавицы вызывало у него веселую усмешку, то теперь он разозлился. Хваленое равнодушие исчезло. Захотелось разложить девицу на постели, содрать джинсы и всласть хлестнуть ремешком по нежной попе. Лау закрыл глаза и мечтательно улыбнулся, представляя сию экзекуцию. Гнев моментально прошел.
Когда Лау открыл глаза, дневная красавица с невинным видом аккуратно откусывала от бутерброда и чуть не урчала от удовольствия:
– Беру тебя в мужья, – безапелляционно заявила девица. – Ты доказал, что можешь ухаживать, кормить и поить юную беззащитную девушку.
Лау расхохотался:
– Я отказываюсь, даже и не мечтай.
– Ты был женат? – уточнила девица.
– Да.
– Значит, умеешь обращаться с юными нежными девами, которые подчас сами не знают, чего хотят. Надеюсь, желание содрать с меня джинсы и настучать по моей нежной попе уже прошло?
– Не было у меня такого желания, – хмыкнул Лау.
– Было, не спорь со мной, – безапелляционно отрезала дневная красавица. – По твоей мечтательной физиономии вижу. Однако хорошо, что ты сдерживаешься и не воплощаешь в жизнь свои садистские наклонности. Уважаю за сдержанность. Еще приношу свои извинения за некоторое, ммм, вежливое хамство с моей стороны. Когда я волнуюсь, плету, не пойми что и зачем. За кофе отдельное спасибо. Давно не пила такой хороший кофей. Здесь в магазинах одна дрянь.
– Извинения принимаются, – легко сказал Лау. – В самом деле, встретились и расстались. Он же равнодушная чурка. Так выражалась его бывшая жена. – Кофе могу отсыпать или приходи каждое утро. Буду угощать. Скажи, зачем ты вернулась и долго вокруг меня хороводы водила? Тебе что-то надо от меня?
– Надо, – вздохнула девица. – Очень надо. Я хочу выбраться отсюда.