Мои мысли меня грели, и под такое вот настроение я вернулась за столик у окна, чтобы прикончить оставшееся пиво и наконец заставить себя включить телефон и проверить почту. Сим-карту я сменила сразу по приезду в аэропорт, дабы не видеть пропущенных звонков и гневных СМС своего уже бывшего мужчины. Однако по почте я общалась с мамой, и чтобы написать ей вкратце о последних событиях, необходимо было выйти на связь. Конечно же, Джозеф и здесь оставил мне письмо, которое содержало трехэтажный мат, угрозы и вероятные исходы моей жизни. Но страха совсем не было, оставалось лишь презрение. Самого большого кошмара я избежала — жизни по чужим правилам, поэтому ответом послужила одна скобка на белом фоне, означающая улыбку. После же получатель был немедленно отправлен в черный список.
«Ха! Ха-ха!» — алкоголь снова дал о себе знать.
Закончив разъяснительное сообщение для мамы, которое, к слову, получилось не таким уж и коротким, я обнаружила, что пришло время открытия ломбарда, поэтому, расплатилась по счету и направилась продавать украшения.
Нога толкнула дышащую на ладан старую дверь, к которой совсем не хотелось прикасаться, и на голову мне посыпалась штукатурка, так охотно отрывающаяся от родного потолка. С трудом сдерживая приступ чихания, я прошла по узкому почти не освещенному коридору к кабинке, обрамлённой решеткой.
Свободным от железа оставалось лишь маленькое окошко, в котором мне пришлось лицезреть худощавую женщину с дешевой химией на высветленных коротких волосах. Она пила кофе из заляпанной когда-то белой кружки и явно была не рада столь раннему посетителю. Весь ее образ говорил о характере хозяйки — не нужно быть экспертом в психологии, чтобы распознать злого человека, недовольного жизнью. Ведь подобные люди так часто встречаются в повседневности.
— Утро доброе! — попыталась как можно веселее произнести я, дабы направить разговор в позитивное русло. — Прошу оценить вот это.
Взгляд далеко не милого существа в цветастой блузке медленно перешел с экрана крохотного телевизора в углу коморки на мою протянутую ладонь, с которой свисали два бриллиантовых колье, золотой браслет, а посередине лежало кольцо с крупным драгоценным камнем.
— Оценкой не занимаемся, — прокуренным голосом ответила она. — Если сдавать не будешь, в другом месте оценивай.
— Сдам, если предложите хорошую цену.
Как бы прожевывая черный напиток, женщина внимательнее присмотрелась к украшениям и прищурила глаза.
— За такие вещички немало можно выручить. Ты их не украла часом? — для полноты картины не хватало только настольной лампы, направленной мне в лицо.
— Это подарок. Будем договариваться?
У меня с такими дамочками разговор короткий. За ворованные вещи дают гораздо меньше, поэтому намерение женщины сэкономить я пресекла сразу.
Мы долго торговались. В конце концов я получила почти желаемую сумму и, довольная собой, пошла искать недорогой отель, где могла выспаться.
Приют нашелся. Не пять звезд, конечно, но вполне приличная гостиница, в которой точно были кровати, а это сейчас было единственным, о чем я мечтала. Все, что мне удалось заметить, когда я получила ключи и зашла в номер, это обои в цветочек — на большее внимание мой номер не мог рассчитывать, пока мне не удастся выспаться. Снятые вещи по старой привычке полетели в угол. Я приняла горячий душ и голая вырубилась на долгожданной постели.
***
Мысли все еще находились в сладкой дремоте, и я никак не могла понять: то ли открыла глаза, но на улице уже стемнело и поэтому ничего не видно, то ли Морфей еще не выпустил меня из своих мягких объятий.
Блаженное забвение прервалось громкой вибрацией телефона, лежавшего на тумбочке рядом с кроватью. «Ох уж эти сообщения от операторов сотовой связи — приходят в самые неподходящие моменты… Например, когда ждешь важных новостей — приходит сообщение, ты судорожно хватаешь телефон, а там… просьба о пополнении счета. Или, как сейчас, всю атмосферу испортили», — ругалась я, вглядываясь в слишком яркий для сонных глаз экран. Потом включила лампу над головой и постаралась вспомнить, где нахожусь.
Комната при свете ночника показалась довольно уютной: светлые стены с незамысловатыми мелкими рисунками растительности, чистый коричневый ковер, на который хотелось встать голыми ногами. Журнальный стол с мини-баром за стеклянной дверцей манил бутылкой холодной воды. Плоский телевизор на тумбе, стоявший напротив кровати, словил отражение моей растрепанной, уже сухой шевелюры. Зрелище стандартного номера омрачали лишь мои вещи, раскиданные по полу, которые так и не смогли долететь до угла. Бюстгальтер вообще зацепился лямкой за гладильную доску, которая облокотилась на стену, поэтому горизонтальной поверхности так и не коснулся. Зато маленький беспорядок придавал казенному помещению души и уюта. Во всяком случае, я не представляла себе уют без бардака.