Жених дал мне полчаса на приведение себя в порядок и смену наряда. Ровно столько и не минутой больше он мог высидеть в машине, в ожидании проверяя почту.
Подойдя к зеркалу, я разочарованно ссутулилась.
Ну да… Он меня такой не любил видеть: темные волосы, чуть спутанные, взъерошились и распушились из-за влажной погоды и нервных почесываний головы на занятиях. За мою густую шевелюру, доросшую почти до пояса, в любой парикмахерской брали двойную оплату, ибо времени на меня у мастера уходило гораздо больше, чем на других посетительниц. Серая кофта, почти свободная, никак не подчеркивала ни грудь, ни узкую талию. А черные джинсы, хоть и обтягивали, но выглядели чуть поношенно, так как были любимыми.
Джозефу нравилось показывать всем мою фигуру. Он заставлял меня ходить на каблуках и в нарядах с глубоким декольте. Я и правда не жаловалась на параметры, хотя ничего для них не делала. Секрет мой был прост — я не любила есть. Привычка еще с детства осталась. На кухне всегда сидел выпивший отец, и подойти к холодильнику можно было только через очередь липких высказываний о моей никчемности. А может быть, и получить чем-нибудь вдогонку по спине.
Я сбрызнула волосы спреем для укладки и придала им объем. Спешно расчесала тушью пышные ресницы и нанесла прозрачный блеск на пухлые, как у обидевшегося малыша, губы. Решила надеть недавно подаренное женишком черное платье-карандаш, скрывающее ноги до колен и оголяющее спину. Такая длина больше всего устраивала моего благоверного, так как на внешней стороне бедра у меня красовалась внушительного размера татуировка. На ней были изображены два скрещенных кольта. Джо просто ненавидел рисунки на теле, и считал, что я испортила себя — от этого пистолеты нравились мне еще больше.
До идеала ждущего внизу красавчика оставалось только расстаться с мозгами и погрузиться в светскую жизнь. В обществе Джозефа я всегда играла роль последней дуры. Но он знал, что все совсем не так, и относился ко мне настороженно, ведь в некоторых ситуациях я себя выдавала.
К примеру, как-то раз мы с его друзьями и их женами, девушками или кем-то там еще, за субботним ужином решили сыграть в игру. Все наклеивали друг другу на лоб стикеры, на которых было написано имя какого-то известного персонажа или публичной личности. Нужно было с помощью наводящих вопросов угадать, чье же имя красуется на верхней части твоего лица.
Важный партнер для бизнеса моего жениха решил выставить меня в глупом свете, и написал на липкой бумажке имя малоизвестного мореплавателя, в то время как своей кукле-мукле с перекаченными губами-варениками он даровал стикер с надписью «Золушка». Стало понятно, что бой будет неравным, и мне для повышения настроения пузатого выскочки положено проиграть. Только вот я понятия не имела, что задание должно было оказаться для меня трудным. Что ж… Я наслаждалась его огорченной физиономией, когда в несколько ходов стала победителем. К слову, его мадам мучилась да последнего. Джо тогда меня знатно отругал, утащив на кухню для личного разговора. По его словам, я не должна была умничать с человеком, который принесет большую прибыль его компании.
Когда я вышла из дома и села в машину, мой спутник даже облизнулся от удовольствия. Его глаза посетило холодное сияние. Удовлетворенный увиденным образом, он хрипло произнес:
— Ты так хороша, киска. Все мне обзавидуются, — разумеется, это самое главное условие, — будешь хорошей девочкой — ночью получишь свой десерт.
Тыльная сторона мужской ладони погладила мою напудренную щеку, а затем спустилась к ключицам. Он по-хозяйски прошелся пальцами вниз по ложбинке на груди и чуть ниже спустил ткань платья, чтобы декольте стало еще глубже. Джозеф был уверен, что секс с ним, это действительно большая награда, и я должна чувствовать себя избранной, если мой любовник соизволит снизойти до полового акта. Но я бы, честно говоря, лучше почитала. Учитывая его необычные предпочтения в постели, которые затрагивают ошейники, зажимы, наручники и кожаные корсеты, тут вообще морально готовиться надо было полвечера.
— Мур-р-р, — холодно выдохнула я в сторону бокового зеркала, и его рука снова переместилась ко мне на колено.