- Он всегда был во мне, - завороженно произнесла новая я, - можно было стольких козлов спалить!
- С одним ты так и сделала, - усмехнулся его Светлость. Я нахмурила брови, представив, как этот шарик испепелил моего небиологического папашу. – И правильно сделала, - подбодрил меня блондин, - он заслужил это. – Я опустила глаза и грустно улыбнулась, нежно обняв его.
- Спасибо. Ты заставил меня пройти через нелегкие испытания, но тем не менее, благодаря тебе, я, наконец, стала собой.
Это останется нашей с трупом маленькой тайной
Уставшее животное еле плелось по раскаленной земле. Мой вес на носороге-переростке сейчас ощущался вдвойне. Плюс, броня из неизвестного металла со странным зеленоватым отблеском, которой были покрыты спина, бока и морда скакуна, давала о себе знать. Из увесистых пластин на ребрах в несколько рядов торчали острые шипы, как бы вторя бивням крава. Животное было снабжено крепкими блестящими наколенниками и полосой из такого же материала, защищающей лоб.
Почва была покрыта глубокими дымящимися трещинами, из которых выливался жар, будто внутри сидел взбесившееся огнедышащее чудовище. Мощные копыта не чувствовали боли от горячей поверхности, но дискомфорт из-за высокой температуры воздуха наши гиганты все же испытывали. Они сбавили скорость и тяжело дышали под взмокшими всадниками. Вытирая под шлемами влажный лоб, солдаты уже не держали ровно спины, лишь жадно пили из курдюков воду, собранную в Реке Жизни.
Я понятия не имела, что убьет меня быстрее: воин, сражающийся на стороне противника, или климат этого чертового Омута Искателей. Неудивительно, что они хотели поменять место жительства – кто же захочет добровольно оставаться в АДУ. Ни одной травинки, ни ручейка, ни зверя, только маленькие кратеры повсюду извергались, один за другим. Лишь черное небо без единого светила и градусов пятьдесят, где бы ты не спрятался.
Горная порода, выступающая на уровень выше раскаленной земли, давала возможность спешиться и перевести дух. От постоянно взрывающихся вулканчиков растекалась оранжевая жижа, обдающая своей окраской весь скромный пейзаж.
Все зрелище наводило на мысль, что измерение просто не достроили, только запустили пригодный для дыхания воздух, назойливо отдающий серой. Или же это был очередной фокус моего избранника, благодаря которому легкие все еще работали.
К столь скорой прогулке с целью лишить святящегося символа власти местного правителя, я не была готова. Меня снова вытащили из мягкой постельки, ни свет, ни заря; сообщили, что дело не терпит отлагательств, так как слухи о новой хозяйке долины быстро просочатся в третий мир, а нам необходимо было застать ищущих врасплох; впихнули в легкие женские латы, нацепили белый плащ и вывели на четырехногом чуде-юде во двор. Там уже ожидало две сотни бойцов во главе с его Светлостью, который покинул ложе еще раньше меня. А так хотелось вместе проснуться от полуденных солнечных лучей и целый день провести в кровати, вдохновляя тритона на новые любовные подвиги.
Я даже не помню, как отключилась, окончательно вымотанная, но счастливая и удовлетворенная. Можно было бы хоть на денек растянуть это удовольствие, так нет же, мужиков хлебом не корми, дай повоевать. Хоть бы небольшую отсрочку на полноценный сон, но, как оказалось, «любимый» мой, не знал усталости.
В лесу Долины мы открыли очередной портал. Брилард поднес факел к спрятанному в листве водопаду, и мутные потоки сменились проходом в алое ничто.
И вот, восседал он на бронированном гиганте, опять весь такой важный и серьезный.
Не поймешь этого Владыку: то он – сама нежность, благородный рыцарь, чаще голый, чем в сияющих доспехах, страстный любовник, не знающий отдыха; то бессердечная идеальная статуя с ледышкой вместо сердца, холод которой подтверждали прямые белые волосы, прячущие за собой нахмуренный взгляд.
Его сущность и правда была подобно осьминогу, постоянно выскальзывающему из сетей понимания, даже когда, казалось бы, он очевидно пойман. Невозможно предугадать, чего стоит ждать от его следующего появления – какого окраса. Он мог напасть, искалечить, убить, или наоборот смягчиться, обнять и уснуть. Получить себе в суженные такое самовольное животное в мои планы не входило, но кто я такая, чтобы спорить с судьбой.
Завтрак проходил уже верхом. Командир отряда любезно предложил мне большой кусок вяленного мяса, сообщив, что это лучшая походная пища. Видимо, у армии Долины крепкие зубы, а вот мне после долгого мусоленья твердой, как гудрон из морозилки, «вкусняшки», пришлось остаться голодной, так как челюсти напрочь отказались это измельчать. Я ехала впереди войска рядом с командиром и его Светлостью, который, к слову, почти все время молчал и изучал потрепанную карту, изредка отдавая приказы повернуть в том или ином направлении.