— Не знаю. А вдруг они там закончат поскорей?
— Да не закончат. Сам знаешь сколько медосмотры длятся обычно. Полдня будет точно.
— Угу. Пошли в прачечную. — они завернули за угол, прошли еще два поворота, потом спустились в по полутемной лестнице в подвал. Прачечная. Тут можно было упасть в ворох грязного белья и подремать. Обычно в прачечной работала баба Лиза. Она была глуховата и плохо видела, поэтому прокрасться у нее под носом, вдоль стены и пристроиться на старом матрасе сразу за бельевой корзиной было легко. Так они и сделали. Денис на ходу прихватил из корзины парочку пододеяльников и они укутались в них.
— Спокойной ночи, Дэнча. — сказала Эля.
— Спокойного дня. Разбуди нас через час. — Денис закрыл глаза и приготовился заснуть но его толкнули в бок.
— Дэн, а Дэн…
— Чего тебе, Элька?
— Дэн, а ты меня любишь? — Денис только вздохнул. Вот ведь… девчонка…
— Конечно. Спи давай.
— А… сильно любишь?
— Сильно.
— А… как сильно?
— Очень сильно. Ты спать собираешься? — Денис уже понял что будет дальше и его сердце заколотилось сильней. Элька повернулась в нему и заглянула прямо в глаза. Ее лицо вдруг оказалось так близко от лица Дениса, что тот испугался.
— Очень сильно говоришь. Давай поцелуемся? — она смотрела прямо в глаза и Денис почувствовал себя неловко.
— Эль, не надо. Вдруг зайдет кто… — сказал Денис, чувствуя как бешено колотится его сердце. Он вдруг ощутил Эльку всем телом — натянутую как струну.
— Да не зайдет никто. Давай, поцелуемся… — Денис закрыл глаза, чувствуя на своих губах Элькино тепло.
— Эй! Ты чего тут делаешь?! — кто-то толкнул его. Денис даже не открывая глаз и не поворачиваясь знал кто это. Вага. Тот который младший. Откуда он узнал про прачечную? С Вагой было еще двое — Рыжий и Коряга. Коряга — новенький, его недавно перевели из какого-то детского дома. Хотя некоторые говорили что он из детской колонии перевелся где сидел срок за то что убил своего воспитателя в детском саду когда ему было шесть. Вагу Денис боялся, но не так сильно как этого новенького.
— Слышь, малой. Вали отсюда. Быстро. — Вага был немногословен, он уже поднял было руку чтобы дать Денису леща напоследок, но остановился.
— А чего это ты тут без штанов делал? — Денис оглядел себя и лицо его вспыхнуло. Штаны были сняты! Чертова Элька! Как всегда — наделает делов, а он потом отвечает.
— Ты чего, дрочил тут, ушлепок малолетний? — спросил Вага. Денис натянул брюки и съежился под пристальным взглядом Младшего.
— Неа… — сказал Денис. В горле пересохло, пришлось сглотнуть: — Нет, я …
— Смотри, Вага, да он обделался… — сказал Рыжий, присев на корточки: — точняк обделался…
— Нет, я … — Денис огляделся вокруг. Стены прачечной стали сужаться, воздух встал в горле комом, он хотел крикнуть, сказать что это не он. Что он ничего плохого не делал. Что это ошибка и не надо на него так глядеть. Денис знал, что происходит, когда Коряга так смотрит на кого-то. Коряга замахнулся. Мир вдруг стал черно-белым и упал набок. Звуки исчезли, а когда появились — голоса звучали так, словно сквозь длинную медную трубу пробитую гвоздями.
— … чего лежишь? Вставай давай… — голос Коряги. Далеко-далеко… Денис послушно встал. Коряга ударил его еще раз и мир снова упал на бок. Боли не было. Денис знал, что боль придет позже — вечером или завтра. А пока, пока — мир падает набок каждый раз как его бьют по голове. Денис снова встал — медленно. Надо вставать медленно, подумал он, медленно, чтобы оттянуть тот момент когда он снова будет стоять перед новеньким. Но все-таки вставать было надо, иначе было бы хуже. Он пошатнулся вставая.
— … не понял? Что молчишь? — голос Коряги доносился откуда-то издалека. Денис смотрел на Вагу с Рыжим и Корягой и видел три тени на фоне тусклого света и удивлялся, почему у Коряги такая плоская голова и нелепо загнутая рука.
— Я все понял. — сказал Денис сквозь звон в голове: — Все-все.
— … что он там лепечет? Кто-нибудь слышит? — его снова ударили. Он не упал от удара и его ударили еще раз. Будет завтра синяков — подумал Денис. Он лежал на полу, чувствуя его гладкую твердую поверхность. Открыв глаза он увидел бело-кремовые плитки пола прачечной. Он внимательно изучил рисунок. Почему раньше я не видел какой красивый тут рисунок на полу? — подумал он: — очень красивые и ровные линии, словно стилизованные птички, перечеркнутые красными, сочными пятнами, разбросанными везде словно кляксы. Переведя взгляд он увидел ботинки, стоящие на этом полу. Ботинки тоже были заляпаны красным и он понял что красное — это не рисунок. Интересно, подумал он, баба Лиза проснется или я тут так и буду лежать — на кремовых птичках, забрызганных красным?