‑ Да пребудет с вами Аллах! – крикнул Шахна, – Вы не видели всадника с женщиной и двумя гружеными лошадьми?
‑ Они отдыхали в лесочке возле Чала, – сказал самый старший.
‑ Как далеко это отсюда?
‑ В гору на лошадях три часа.
‑ Да дарует вам мир Всемогущий!
‑ Сейчас и навсегда.
Они добрались до деревни Чала в самом начале второй половины дня. Ни следа беглецов. Брошенные, как надгробья, лачуги лежали в придорожной пыли. Преследователи стучали во все двери. Никто им не открыл. Нигде не показался ни один человек.
‑ На коней! – ругаясь, крикнул Шахна. – Едем дальше!
Чем глубже они спускались, тем больше изменялась природа. Долины становились более зелеными.
‑ Там внизу лежит Сад дикости, – сказал Кар‑рас, который лучше всех ориентировался в этой местности и столь ловко использовал это знание, что его стали воспринимать как заместителя Шахны. Вообще, казалось, Шахне понравился юный Каррас. В то время как с другими он обращался как командующий и держал своих товарищей на расстоянии, с этим юношей он шептался, смеялся и касался его щеки, как будто тот был его близким родственником или другом.
Когда они доехали до Сада дикости, закричала кукушка. Воздух наполнился ароматом смолистой древесины. Бутоны самшитового дерева с серебристыми листьями заполонили ноздри своим сладким запахом. Вода булькала на гладко усыпанной гальке. Жадно глотали лошади прохладную свежесть.
Орландо низко наклонился к берегу, чтобы напиться – и заметил след. Это были отпечатки двух подков в мягком песке ручья, свежие, как будто их оставили секунду назад. В тот же момент следы заметили и другие.
Шахна приложил указательный палец к губам. Они стреножили коней и торопливо пошли по ручью с кинжалами наголо.
Им не пришлось долго искать. На повороте ручья под ивой лежали лошади. Они так обессилели, что не могли держаться на ногах. Сухела сидела на корточках рядом со своим возлюбленным. Даже во сне было видно, какую боль ей доставляла скачка. Они лежали там как убитые. Шахна достал плетку и с силой ударил юношу по лицу. Кровавый след, перечеркнувший нос и губы, превратил юное лицо в разорванную рану.
Юноша хотел вскочить, но тут его встретил новый удар. Боль повалила его на землю. Он закричал, как заяц в когтях сокола.
Лишь теперь пробудилась ото сна Сухела. Ничего не понимая, она смотрела на мужчин, которые окружили их лагерь.
Потом, осознав весь ужас действительности, она попыталась прикрыть своего возлюбленного. Тогда Шахна хлестнул в третий раз. Удар пришелся между плечами и шеей.
‑ Свяжите ее! – приказал он. Не удостоив ее ни единым взглядом, он предоставил ее своим людям.
Выше по ручью рос бамбук толщиной с руку. Дерево тянулось к небу. Саблей он вырубил поляну, два шага на два шага. Туда он велел принести юношу. Они положили его на землю, лицом к небу. Его раскинутые руки и ноги крепко привязали к бамбуковым колышкам.
‑ Что ты хочешь сделать с этим собачьим сыном? – спросил Каррас
‑ Мы не тронем и волоса на нем, – сказал Шахна. – Мы предоставим это бамбуку.
‑ Бамбуку?
‑Так казнят монголы прелюбодеев. Он лежит на бамбуковых ростках, шириной с блюдце и высотой в два пальца. Знаешь, как быстро растет бамбук? Два фута за ночь. Хорошо орошаемый, согретый теплом его тела, бамбук убьет его быстро.
Орландо спросил недоверчиво:
‑ Ты хочешь сказать, что бамбук…
‑ Бамбук продырявит его, медленно и непреклонно. Ему потребуется для этого целая ночь.
‑ А женщина? Что будет с ней?
‑ Для ее преступления существует только одно наказание: закон требует побить ее камнями.
Орландо сел на своего коня и ускакал прочь.
Лишь когда солнце опустилось за вершины гор, он остановился. Холодом веял ветер со снежных полей.
Вдали кричали горные галки. Или это был человек? Орландо всю ночь держался далеко от лагеря.
Когда утром они выезжали, то проскакали мимо холма из камней высотой по колено. Под ним лежало размозженное тело женщины. Орландо слышал, как один низаритов сказал другому:
‑ Клянусь Аллахом, росток толщиной с голову ребенка в кровавом разорванном мясе! Он выглядит как женщина, которая рожает.
Уже позже, во время первого отдыха на обратном пути, Шахна спросил Орландо:
‑ А где ты был во время побивания камнями, Аднан?
И прежде чем тот успел ответить, добавил:
‑ Разве не написано, что наказание прелюбодейки – долг все правоверных?
Орландо ответил:
‑ Пророк Иисус говорил: «Кто среди вас без греха, пусть бросит первый камень».
‑ Ты знаешь, что пророк сказал о первом камне? Первый бросок принадлежит отцу, брату или супругу грешницы.
‑ Это жестоко.
‑ Наоборот, это хорошо, потому что муж приложит все усилия, чтобы попасть в нее так, чтобы она не мучилась долго.
Орландо был уверен, что палач монголов хорошо бросил камень в свою жену.
Хотя они не спешили, обратный путь им давался особенно тяжело. В чем была причина? В том, что они почти все время ехали в гору? Или же в том, что охота была уже позади? Молча висели мужчины в стременах. Они жевали орехи бетеля, погружаясь в раздумчивость, какая свойственная жителям Востока.
После последней молитвы дня, когда лошади были напоены и накормлены, и был разожжен огонь, мужчины проснулись к жизни. Слышались их смех, чавканье и фырканье тех, кто пил горячий чай и ел жирные куски мяса. Орландо как всегда восхищался живостью этих полудикарей. Как старательно они подбирали слова, делали паузы, повышали или понижали голос, использовали жесты и мимику.
В один из таких вечеров речь зашла о змеях.
Один низарит, который остался жив после укуса гадюки, описывал, вытаращив глаза и высунув язык, трудность дыхания и смертельный страх укушенного, когда отнимаются руки и ноги.
‑ Видел ли кто‑нибудь из вас ступни Хусейна? – спросил один низарит, который служил стражником у Больших ворот. – Его ноги кровоточили. Одиннадцать змеиных укусов! Аж до самых костей! Я видел их своими глазами.
‑ Воистину, Аллах был мудр, когда отказал змеям в ногах.
‑ Ты уверен, что это были змеиные укусы? – спросил другой.
‑ Что же другое могло быть?
‑ Ифрит, демон ада. Горы полны ужасов. Иной пропадает наверху без вести.
‑ Ты веришь, что это был ифрит? – обратился он к Каррасу. – Хусейн был твоим братом. Кто же убил его?
‑ Я не знаю, – ответил тот. – Возможно, это был человек.
‑ Человек?
‑ Последние слова Хусейна были: «Человек без лошади».
‑ Человек без лошади? Кто это может быть? Молох из Таха‑ибн Сулеймана, из Трона Соломона?
Каррас сидел у огня. Приподнятая рука скрывала его лоб и глаза, будто он напряженно думал о чем‑то. Вид был обманчив. Орландо чувствовал, что за ним наблюдают. Он попытался привести мысли в порядок. Хусейн и Каррас были братьями. Знал ли Каррас, что Хусейн забрал его лошадь, чтобы заманить его в капкан? Капкан! Да, конечно. О, Боже, почему он раньше не додумался до этого? Почему он не спрашивал себя, как оказался его капкан на стене хижины обоих братьев? Он потерял его в битве с даиламцами. Когда нашли их трупы, то один так и оставался застрявшим в капкане. Убитые наверняка были членами его рода.
* * *
Вечером они прискакали в деревню Хагат, где был дом Карраса. Их встретили как героев, которые вернулись после победоносного похода. Каррас подробно рассказывал об успешной охоте на людей. Он наслаждался тем, что оказался в центре внимания. Шахна позволил ему делать это. Ему нравился юноша, и он обращался с ним как с собственным сыном.
Поздно ночью, когда большинство уже спали, Орландо узнал от старейшины, что у Карраса есть еще два брата, прилежные парни, живущие перевозом риса. Их отец был убит в прошлом году вместе с их дядей. Тела лежали в мелкой воде Шах‑руда. Их смерть не была отомщена.