Молодой африканец появился в двери, также обнаженный и заметно возбужденный. Тяжело дыша, он обжигал ее взглядами, бесстыдно и жадно. С каждым вдохом росло его возбуждение. Это была женщина, которая разрушила чары.
Не опуская глаз с мужчины, она двигалась спиной к стоящему за ней ложу. Вот она опустилась на него, раздвинула бедра. Влажная плоть ее лона – капкан Венеры, пасть змеи. Черная тень легла на ее тело. Без слов, без прикосновений или предварительных ласк африканец вошел в нее. Она обняла его руками и ногами. Плывущие змеи скользили равномерно, нанося волнообразные удары. Затем движения мужчины стали резче и быстрее.
Женщина благодарила его нежными стонами, которые становились все короче. Скакун и всадник мчались в высочайшем экстазе. Как загнанная упряжка гнались они вместе навстречу цели.
Аль-Мансур опустил занавес и сделал затяжку из наргиле:
- Пророк учил, грешно тайно подглядывать за влюбленными, если Аллах наделил их высшей милостью наслаждения.
- Кто эта женщина? – спросил Орландо.
- Она с рынка.
- С какого рынка?
- Согласно порядкам нашего общества, женщины не занимаются никакими делами, даже если у них нет мужской родни. Тогда они работают на базаре. На деньги, которые там зарабатывают, они могут прокормить себя. Но молодым женщинам нужно не только мясо для кухни, а нравственные указания шариата не учитывают нужды молодых вдов. Я предоставляю им своего рода убежище. За моими стенами они защищены от подозрений и сюрпризов. Под вуалью они остаются неузнанными. Здесь они выплескивают свои эмоции, а на своей улице ведут добропорядочную жизнь, которую им предписывает общество правоверных. Мои нубийские стражники выполняют эти акты практической любви к ближнему очень самоотверженно, а я возбуждаю себе аппетит для предстоящей ночи. Ничто не вызывает у нас такого голода, как зависть. Ничто в детстве не заставляло нас завидовать так сильно, как игрушка, которая принесла радость другому. Что ты думаешь об этом?
И поскольку Орландо молчал, аль-Мансур сказал ему:
- Мой гарем принадлежит тебе. Мои девушки и эликсир блаженства откроют тебе врата в рай.
И еще аль-Мансур добавил:
- Ни одному постороннему не позволено войти в женские покои. Если же ему оказано это редкое наслаждение, то отказ будет воспринят как оскорбление. Кодекс чести арабов не оставляет тебе выбора. Как я вижу, Кимийя ас-са ада и сладострастие женщины уже зажгли огонь в твоих чреслах. Даже твои свободно сшитые штаны не могут скрыть возбуждения твоего мужского начала. Три вещи нельзя вернуть: стрелу, выпущенную из лука, необдуманно сказанное слово и упущенную возможность.
Орландо уже давно не был прежним. Если бы он посмотрелся в зеркало, то увидел бы незнакомца. Как зритель, который издали следит за сменой действий на сцене, так же и он воспринимал себя с дистанции наблюдателя. Его разум, взволнованный увиденным, воздействие которого стократно усиливал гашиш с беленой, дрожал, точно струна на скрипке дьявола.
В ту ночь Орландо пережил еще раз все чудеса посвящения: воду и огонь, вознесение в небо и падение в ад, зачатие, рождение и смерть. Он был гусеницей, которая сбрасывает свою червеобразную личину, чтобы предстать в пестром образе мотылька, бесконечно легкого, пронизанного светом и жизнерадостностью. Так должно быть на душе у бабочек, когда теплыми летними вечерами они в упоении порхают с цветка на цветок, безвольные орудия любви. Да, его похоть была разбужена.
- Боже, прости меня, – молился он ночью, – я нарушил обет целомудрия. Но как могу выполнить я миссию Ордена, если не знаю, как они думают и что чувствуют? Non nobis, domine, non nobis, sed nimini tuo da groriam.
Две ночи и два дня провел Ораландо в гареме аль-Мансура. Когда в конце он пробудился сна, от подобного смерти, то подумал: «Так должен был себя чувствовать Адам, попробовав яблоко с древа познания».
Аль-Мансуру же он сказал:
- Это было самое длинное и увлекательное путешествие в моей жизни.
Мансур ответил:
- Ты прав. Путешествие по моему гарему – это путешествие по всему свету. Если бы у меня был выбор – разъезжать целый месяц по стране или целый месяц любить девушку из этой страны, то я бы без колебаний выбрал девушку.
Орландо на это проговорил:
- Вы знаете, что я принадлежу ордену, братья которого хвалятся целомудрием. Тамплиер, который с женщиной…