Орландо летел на них, приготовив кузнечный молот к смертельному удару. Только два прыжка отделяли его от противника…
Но тут он наступил на скользкий камень, потерял равновесие и упал. Когда он проморгался, стряхивая с ресниц воду, то увидел, что другой преследователь успел натянуть лук. Как ураган Орландо набросился на врага.
Но прежде, чем тамплиер успел нанести удар, он почувствовал сильный толчок в левое плечо – как будто в него попал камень. Орландо не заметил боли, потому что его всецело захватило убийство. Молот обрушился на лучника.
Человек, застрявший в капкане, попытался бежать, сперва прыгая на ноге, потом на четвереньках. Железные зубы капкана глубоко вонзились в его раздробленную кость. Каждое движение приносило ему невыносимые страдания. Цепь с крупными звеньями запуталась в прибрежных корнях. Человек дергался, кряхтел,его лицо перекосилось от боли. Орландо глянул на его. Пойманная крыса. Когда он наступил пленнику на затылок и погрузил его лицо в воду, тот умер без сопротивления.
И только теперь Орландо заметил в плече обломанное древко стрелы, глубоко засевшей в теле на высоте трех пальцев от подмышки.
Вторую половину дня Орландо провел в напрасных попытках извлечь наконечник. Стрела горела в открытой ране как раскаленное железо. К ночи он потерял много крови.
Силы его иссякли. Орландо устал бороться с дурнотой и усталостью. Враги не должны снова захватить его врасплох.
Как мог он быть таким легкомысленным? Раз за разом он промывал свою рану ключевой водой, менял повязки, которые нарвал из одежды убитых. Потом, присев на корточки, смотрел на звездное небо, считал удары сердца в растерзанных мышцах своего плеча.
С молотом в кулаке он заснул.
Мухи разбудили его.
Целая туча роилась над ним. Запах запекшейся крови привлек насекомых. Солнце стояло уже высоко в зените.
Орландо попытался пошевелить рукой. Ответом стала нестерпимая боль. Сжимая зубы, он оседлал коня и заковылял на север, к вершинам, за которыми лежала крепость Аламут.
Солнце жгло на небе.
Орландо замерзал. Грифы парили над ним. Он не видел их. Молот выскользнул из его пальцев. Он не заметил и этого.
Низко пригнувшись и вытянувшись вперед, держа перед глазами одну точку, он припал к седлу. В дымной дали, постоянно увеличиваясь, появился всадник. Беззвучно, словно на крыльях птицы, летел он на Орландо. Это был… Да, теперь он узнал его. Это он! Орландо пришпорил коня. С распростертыми объятьями он галопом скакал к нему навстречу.
- Адриан! Адриан!
Это был Адриан.
Он нашел его.
ОРЛИНОЕ ГНЕЗДО
A LASTU BI – RABBIKUM
Разве не Господь ваш Я?
Сура 7, 172
Когда Старцу Горы сообщили эту новость, он не мог поверить. – Этот аджам, не-араб – он вернулся? Вы, должно быть, ошибаетесь. Я хочу его видеть. Приведите его!
-Господин, он тяжело ранен, ему только что сделали операцию, он весь горит, он скорее мертв, нежели жив.
-Ведите меня к нему!
Поздно ночью при свете прыгающего огня факела Старец спустился со своей башни, которую не покидал неделями. В сопровождении четырех ассасинов, которые с обнаженными кинжалами как тени следовали за своим господином, он спешил по запутанным улочкам Верхнего города. С Каспийского моря долетали порывы теплого ветра. Рваные облака заволокли месяц, словно развевающееся покрывало. Они уложили Орландо на постель, застеленную льняными тканями. Врач, который вынул из раны наконечник, находился рядом. Орландо был весь в поту. На его закрытые веки легла тень смерти. Старец Горы долго рассматривал его.
Прежде чем покинуть помещение, он сказал врачу:
- Я хочу, чтобы он жил. Ты отвечаешь за него головой.
Еще в ту же ночь Хасима позвали к Старцу. Старец Горы, или Каим, как его называли в Аламуте, метался по большой башенной комнате взад-вперед, как зверь в клетке. Он так глубоко погрузился в свои мысли, что не заметил прихода своего поверенного. Хасим не отваживался заговорить с ним.
- Почему он вернулся? Что он ищет здесь? – Старец говорил сам с собой.
- Это точно он? – спросил Хасим.
- Это он. Я убедился в этом собственными глазами.
- Что-то здесь не так.
- Разузнай это.
На восьмой день Орландо открыл глаза.
- Где я?
- В Аламуте, – ответил врач, который сидел возле его кровати. – На, выпей!