Судья подумал, что в данный момент он вряд ли в состоянии что-либо сделать. Негодяи скорее походили на наемных убийц, нежели на обычных грабителей, и он был уверен, что сможет с ними справиться. И он пошел вперед, бросив:
— Надеюсь, мы не натолкнемся на патруль. Я имею в виду вашу безопасность, конечно.
Человек, следовавший за судьей, разразился грубым хохотом:
— У солдат сейчас других дел по уши, болван!
Бандиты повели пленников по узкой тропке. Один держал за поводья осла, другой с пикой шел сзади, а еще двое пристроились по бокам судьи.
Тропинка вывела их на поляну. Среди деревьев виднелась низкая кирпичная постройка. Они подошли к другому строению, походившему на заброшенный склад. Человек, шедший впереди, отпустил поводья, пинком распахнул дверь и вошел. Тут же вспыхнул свет.
— Заходи! — Один из бандитов повел судью в сарай, подталкивая его мечом в спину.
Склад был пуст, только в углу было свалено несколько тюков, а справа перед несущими столбами стояла деревянная лавка. Свет шел от свечи, зажженной в нише. Судья обернулся и разглядел наконец предводителя негодяев. Это был неуклюжий человек, почти такого же роста, как судья, с грубым лицом и клочковатой бородой. Он был вооружен длинным мечом. Еще два бандита, один с пикой, другой с мечом, были довольно крупного телосложения. Судья медленно вышел на середину комнаты в надежде улучить момент и выхватить у кого-нибудь из рук меч или пику. Но бандиты были достаточно опытными и держались на расстоянии с оружием наготове.
Наставника Тыкву, хромавшего, ввел второй человек с пикой. Старик направился прямо к лавке и сел. Поставив костыли между колен, он сказал, обращаясь к судье:
— Садитесь и вы, доктор! Располагайтесь поудобней.
Судья сел: если притвориться, что он сдался, будет легче обмануть бдительность врагов. Главарь стоял напротив судьи и даоса, двое других заняли позиции по концам лавки; четвертый встал за спиной судьи. Пробуя острие своего меча большим пальцем, предводитель торжественно провозгласил:
— Я и мои друзья доводят до вашего сведения, что мы лично ничего не имеем против вас. Мы делаем то, за что нам платят, ибо только таким способом умеем зарабатывать себе на хлеб.
Судья хорошо знал, что эти слова означают смертный приговор. Эти негодяи из простонародья очень суеверны, они всегда говорят нечто подобное перед тем, как убить свою жертву, чтобы дух убитого впоследствии не преследовал их и не принес несчастья.
— Мы понимаем, — сказал Наставник Тыква кротко. Он поднял один из костылей и дрожащей рукой направил его на предводителя: — Я вот только не пойму, почему для этой работы наняли такую гнусную тварь, как ты!
— Сейчас ты у меня заткнешься, старая развалина! — в злобе заорал бородач. Он подступил к даосу: — Сначала я...
В этот момент костыль вдруг перестал дрожать — выброшенный вперед, он вонзился острым концом в левый глаз главаря. Тот с криком выронил меч, который судья Ди мгновенно подхватил, — клинок стоявшего сзади лишь слегка задел плечо судьи. Ди тут же выпрямился, обернулся и вонзил меч в грудь бандита, который намеревался нанести Наставнику Тыкве удар сзади. Тут судья заметил, что бородатый, грязно ругаясь, ринулся к старому даосу. Но старик вновь с молниеносной быстротой выбросил вперед костыль, угодив негодяю прямо в солнечное сплетение. Судья же вынужден был отскочить назад, чтобы отразить направленный ему в голову удар второго обладателя меча. Тот, что был с пикой, поднял ее, чтобы метнуть в судью, но Наставник Тыква зацепил бандита за ногу изогнутой ручкой костыля. Бандит упал на пол, выронив пику, которую старик тут же ловким движением придвинул к себе. Бородатый гигант тем временем корчился на полу, держась за живот и издавая сдавленные стоны.
Судья обнаружил, что его противник прекрасно владеет мечом, ему пришлось напрячь все силы, чтобы отразить решительную атаку. В руках судьи было чужое оружие — мечу не хватало той легкости, которая отличала знаменитое фамильное оружие Ди — пропавший «Дракон дождя». Но, как только судья приспособился к новому мечу, он тут же оттеснил врага так, чтобы при этом можно было держать в поле зрения двух других оставшихся в живых негодяев.
Когда судье удалось обрести преимущество в бою, он бросил взгляд в сторону Наставника Тыквы. Тот по-прежнему сидел на лавке, но теперь в руках у него был меч. Старик удивительно искусно отражал удары нападавшего бандита. Бородатый меж тем пытался подняться на ноги, цепляясь за стену. В это мгновение противник судьи воспользовался тем, что Ди отвлекся, и быстро нанес удар. Прежде чем судья успел отскочить в сторону, острие меча задело его, и только плоская кожаная шкатулка, лежавшая за пазухой, спасла судье жизнь.
Он отступил, выбросил вперед меч и, делая выпад за выпадом, сумел вновь перейти в наступление. Рана, однако, начала кровоточить, к тому же судью мучила одышка — сказывалось отсутствие тренировок. Судья понимал, что надо как можно быстрее покончить с противником.
С молниеносной быстротой он переложил меч из правой руки в левую. Как и многие бойцы высочайшего класса, он в равной мере владел обеими руками. Растерявшийся противник — угол атаки резко изменился — утратил бдительность, и меч вошел ему в горло. Бандит упал. Судья устремился было на помощь к Наставнику Тыкве. Он крикнул нападавшему бандиту, чтобы тот развернулся и приготовился к защите, но замер на месте и, утратив от изумления дар речи, стал наблюдать за потрясающим зрелищем.
Человек с мечом в ярости скакал перед сидевшим стариком, обрушивая один молниеносный удар за другим, а Наставник Тыква, опершись спиной о столб, с предельной точностью, легко и не суетясь отражал каждый удар. Куда бы ни метил нападавший, меч старика неизменно оказывался там, где было нужно. Неожиданно Наставник Тыква опустил меч острием вниз, держа его обеими руками. Противник отскочил в сторону, но старик снова поднял меч, поставив его между колен рукоятью на лавку. Нападавший опять ринулся на даоса, качнулся, упал вперед, и меч глубоко воткнулся ему в живот.
Судья обернулся. Бородатый предводитель приближался к нему. Единственный оставшийся глаз горел безумным огнем. В руках у окривевшего была пика, он собирался нанести удар в голову судье. Судья увернулся и вонзил меч в грудь противнику. Тот рухнул на пол, а судья нагнулся над ним и рявкнул:
— Кто послал вас?
Гигант смотрел на судью, вращая своим единственным глазом. Его толстые губы искривились.
— Хао... — начал он. Кровь хлынула у него изо рта, по могучему телу пробежала предсмертная судорога. Он дернулся и замер. Судья Ди выпрямился. Вытирая пот, струившийся по липу, он повернулся к Наставнику Тыкве и сказал, тяжело дыша:
— Премного вам благодарен. Ваш первый блестящий выпад вывел из строя предводителя и обеспечил нам победу!
Наставник Тыква отбросил меч в угол:
— Ненавижу оружие!
— Но вы владеете им необыкновенно искусно! Вы отражали удары противника столь точно, что казалось, будто концы ваших мечей связаны невидимой цепью.
— Я уже говорил вам, что я всего лишь пустая оболочка, — сказал старик ворчливо. — Благодаря моей пустоте в меня перетекает то, чем наполнен противник. Я стал им, моим врагом, и делал все точно так же, как он. Фехтовать со мной — столь же бессмысленно, как сражаться с собственным отражением в зеркале. Подойдите: ваша рука кровоточит. Немощный врач — это очень печальное зрелище.
Старик оторвал клочок материи от рубахи убитого. Умело перевязав судью, он сказал:
— Вы лучше взгляните, что творится снаружи, доктор. Выясните, где мы находимся и не ждали ли кого-нибудь безвременно погибшие приятели.
Судья вышел, держа меч наготове.
Ослик мирно пасся на поляне, еле различимый в бледном свете луны. Никого не было видно. Осмотрев здание напротив, судья обнаружил за ним еще склады. Обогнув последний, он увидел реку. Склады находились неподалеку от восточной части причала. Помахивая мечом, судья направился обратно. Перед тем как войти в склад, он вдруг заметил вывеску над дверью: «Собственность Лана, торговца шелком».
Судья задумчиво погладил длинную бороду. Человек, с которым он познакомился в бане, владел шелковой лавкой в Хэши. Лан — не очень распространенная фамилия, и склад, скорее всего, принадлежит именно этому любознательному господину. Навстречу вышел Наставник Тыква, ковыляя на своих костылях.