Роберт ван Гулик
Ожерелье и тыква
Глава 1
Судья Ди провел в пути уже несколько часов, но вокруг по-прежнему безмолвно высились деревья, а с их ветвей все капала и канала вода. Судья остановил коня и, запрокинув голову, с беспокойством оглядел густую листву и бледневший сквозь нее жалкий клочок свинцового неба. Изморось, того и гляди, могла смениться настоящим ливнем. Черная шапочка судьи и коричневый дорожный халат с черной отделкой уже промокли, в длинной бороде блестели капельки воды. Еще в полдень, когда судья Ди выезжал из деревни, ему сказали, что если не спутает поворот на развилке, то поспеет в Речную Заводь как раз к вечерней трапезе. Но он, должно быть, где-то свернул не туда, поскольку уже добрых четыре часа не видел ничего, кроме деревьев и густого кустарника, и не встретил ни единой живой души. Теперь и птицы в темных ветвях умолкли, а платье судьи насквозь пропиталось сыростью и запахом прелой листвы.
Вытерев бороду кончиком шейного платка, Ди мрачно подумал, что попал в на редкость неловкое положение, коли и впрямь сбился с пути, – дождь усиливался, а бескрайний лес простирался на много ли вдоль всего южного берега реки. Этак не пришлось бы ночевать под открытым небом! Судья со вздохом откупорил большую тыквенную бутыль, привязанную к седлу шнуром с красными кисточками, и сделал глоток. Тёпловатая вода отдавала затхлостью.
Судья опустил голову и протер глаза, – их разъедал пот, стекавший с мокрых бровей. Вновь посмотрев вперед, Ди замер и недоверчиво уставился на неуклюжую фигуру всадника, каковой бесшумно приближался к нему по мягкому мшистому ковру. Незнакомец являл собой точную копию его самого: длиннобородый мужчина в четырехугольной черной шапочке и коричневом дорожном халате с черной отделкой. У седла также болталась коричневая бутыль из тыквы, подвязанная шнуром с красными кистями.
Судья снова протер глаза и с облегчением перевел дух. Полумрак и резь в глазах ввели его в заблуждение. В бороде и волосах незнакомца проглядывала седина, да и сидел он не на лошади, а на старом длинноухом осле. Но облегчение длилось недолго, вновь уступив место тревоге, – поперек ослиного крупа покачивались два коротких копья. Судья потянулся к рукояти меча за спиной.
Незнакомец, подъехав поближе, вскинул на судью большие задумчивые глаза. Его широкоскулое лицо покрывали морщины, а из-под поношенного и залатанного халата, несмотря на правильную осанку, выпирали костлявые плечи. То, что судья принял за оружие, оказалось парой костылей с загнутыми концами. Ди отпустил рукоять меча и вежливо осведомился:
– Не соблаговолите ли сказать мне, почтеннейший, ведет ли эта дорога в Речную Заводь?
Незнакомец пристально рассматривал бутыль, болтавшуюся у седла судьи, и ответил не сразу. Наконец, он улыбнулся и, вскинув на собеседника необычные, лишенные блеска глаза, звучно объявил:
– Да, по этой дороге вы и впрямь доберетесь туда, доктор. Только в объезд.
Очевидно, старик принял его за лекаря, скорее всего, потому, что судья путешествовал без сопровождения, а также из-за бутыли —именно в таких целители обычно возили с собой снадобья. Однако, прежде чем судья успел исправить недоразумение, незнакомец снова заговорил:
– Я совсем недавно выехал из города, но срезал путь неподалеку отсюда, так что с радостью провожу вас – это займет не больше четверти часа. – Старик развернул осла и пробормотал: – Хорошо бы вы позаботились о человеке, которого нашли в реке. Ему может понадобиться ваша помощь, доктор.
Судья Ди хотел было признаться, что служит в управе Пуяна, на севере провинции, но сообразил, как непросто будет объяснить случайному знакомцу, почему он путешествует в простом платье и без официального сопровождения. И судья решил сам расспросить попутчика:
– А каким ремеслом занимаетесь вы, почтенный?
– Никаким. Я просто странствующий монах.
– Понятно. А я чуть не принял вас за собрата. Что вы держите в своей бутыли?
– Пустоту, мой господин. Ничего, кроме пустоты. И это куда большая ценность, чем любое из снадобий, каковыми вы могли бы наполнить свою, доктор! Не обижайтесь, конечно. Дело в том, что пустота всегда значимее содержимого. Вы можете взять лучшую глину и вылепить прекраснейший сосуд, но без пустоты он окажется бесполезным. И как ни украшайте дверь или окно, лишь благодаря пустоте они могут вам служить. – Старик щелкнул языком, подгоняя осла, и задумчиво представился: – Меня называют мастером Тыквой.
Итак, попутчик оказался монахом, а следовательно, личностью весьма далекой от мирской жизни, и это окончательно убедило судью, что сообщать ему свое настоящее имя и профессию не стоит.