День начался для Найрани с сюрприза. К ее домику пришел сам Глава. Просил ее вечером быть у костра. Как же его зовут? Ах да, Дараман. Она вспомнила. Красивый мужчина все-таки. Ладная фигура, широкие плечи, крупные руки. Воплощение спокойной чистой силы и надежности. Как солнце. Недосягаемое, но обогревающее всех. Каждый вечер ты знаешь, что оно снова обязательно взойдет и по-другому быть не может. Так и этот мужчина — всегда был и всегда будет. Загорелая кожа и голубые глаза. Яркие как весеннее безоблачное небо. Удивительно. Почему у остальных Охотников глаза желтые, а у него — голубые? Может он не носит в себе ящера? Хотя Ула говорила, что все Охотники имеют ящера, значит и он тоже. Она уже видела троих сегодня, когда смотрела с горы на деревню. Все трое были бескрылые, но разные. Надо будет расспросить Улу про них. Интересно, зачем Глава просил ее быть у костра? Хочет, чтоб она вливалась в их общество? Найрани не слишком-то хотелось идти. Ее мысли еще не пришли в равновесие после прошлого диалога с Айгиром. Рисковать вступить в новый она не была готова. Однако пропустить приглашение Главы клана — будет уже вторым проявлением неуважения с ее стороны. И если уж выбирать между тем, чтоб прогневать Главу или терпеть наглую ухмылочку Айгира, то пусть лучше маячит перед глазами эта желтоглазая колючка. Ведь именно Глава будет решать вопрос о ее возвращении домой. Чтоб скоротать время до вечера, Найрани сначала шила, потом села за вышивку. Руки привычно и ловко втыкали иглу в ткань будущей наволочки. Тянулись за игольным ушком разноцветные нити. Плотными рядами ложились стежки. Прорисовывался на ткани оранжево-желтый букет. Но мерные движения рук шли в разрез с мечущимися мыслями Найрани. Интуиция подсказывала ей, что сегодня будет непростой вечер. Ведь не даром сам Дараман приходил. Может он решил отменить это ее годовое заключение здесь? Может скажет, что отправляет ее домой? Но тогда почему именно у костра? Почему не сказал это утром лично? Найрани упрекнула себя за мнительность. В конце концов, кто сказал, что все в этой деревне делается из-за нее? Может у них просто какой-то праздник. Но тогда Ула бы наверняка сказала. А что, если Глава решил подобрать ей супруга из числа своих Охотников? Если он все же заставит ее вступить в брак? Ведь деревня ведет очень уединенную жизнь, сторонние женщины тут появляются редко. А вступать в браки с деревенскими женщинами чревато кровосмесительством, ведь многие жители приходятся друг другу близкими или дальними родственниками. Но нет, не похож Дараман на человека, способного нарушить свое слово. Есть в нем что-то надежное. Такой, если бы и собирался отдать ее Охотникам, сделал бы это сразу, как только ее привезли в деревню. Найрани отложила вышивку. Все равно не получается сосредоточиться на работе. Найрани встала. Лучше на реку сходить перед Сбором. Может это отвлечет.
Найрани смотрела на себя в зеркало. Ула подарила ей новое платье. Белое льняное с завышенной талией и рукавами-фонариками. Оно расходилось от лифа широкой юбкой, круглый вырез, приоткрывал ключицы и шею. Найрани нервно приглаживала ладонью волосы, зубья гребня зарывались в гладкие длинные волнистые пряди волос снова и снова.