Пойдем. Нужно разобраться с нашими делами. Завтра мы с отрядом отдохнем, а послезавтра уедем обратно в Карвик. Здесь нам делать больше нечего.
Они отвернулись и ушли. Они уже не видели, как старуха вынула из кармана янтарные бусины и положила их на холмик.
А чуть позже пьяный Вегран, расхаживая по столовой постоялого двора, делился с не менее пьяным Мелифором своими неудачами.
Понимаешь, я для нее все делал. Я принимал ее подарки, которые она делала. Какие-то дурацкие занавесочки, салфеточки, коврики… Я ее оберегал, я отваживал от нее деревенских сосунков, чтоб не испортили. Я помогал ее отцу. Я восемь лет слушал его глупые истории о его большой любви к покойной жене, которая померла то ли от чумы, то ли от оспы. Однажды я случайно увидел, как она положила руки на погибающее яблочное дерево и оно за считанные минуты зазеленело. А я еще думал, почему их сад и в засуху и в дождливые годы приносит хороший урожай. Она была находкой. Она умела даже залезать в мозги людям и животным. Ну, это ты сам видел. Мы могли подняться так высоко, если бы этот ящер не сунул свои гадкие ручищи в мои дела!
Да уж… Не повезло тебе… Но ты помнишь? Ты обещал мне виноградники за помощь тебе.
Я помню. И я плачу свои долги, — Вегран хлебнул из кубка и сморщился. — Что за отвратительное пойло подают здесь…
Это местный напиток. Настаивается на сахаре и коре одного местного дерева.
Говорю же, гадость.
В то же самое время по кладбищу двигались две рослые мужские фигуры. Они обходили ряды могил, пока не нашли свежий холмик. Один из них показал пальцем на могилу с янтарными бусинами на белом платке. Второй кивнул и мужчины, сняв с плеч принесенные с собой лопаты, принялись раскапывать могилу.
Айгир нервничал все сильнее. Пульсировало около сердца какое-то непонятное чувство. Неприятное. Оно мешало дышать, сковывало грудь, скребло душу плохим предчувствием. Айгир понимал. Ей плохо! Найрани плохо. Айгир подгонял группу, но они все равно не могли бы двигаться быстрее. Они уже трое суток спали всего по 2–3 часа. Недостаток отдыха начал сказываться на скорости продвижения группы. Айгир, казалось бы, не чувствовал усталости. Он рвался вперед. Группа внизу остановилась, чтоб передохнуть. Айгир проигнорировал сигнал о привале и полетел дальше. Кириан, сидевший за ним, похлопал его по плечу в знак солидарности. Айгир видел с высоты в лунном свете очертания большой деревни на горизонте и светящиеся окна домов. Айгир направился к деревне. Его тянуло туда словно магнитом. Когда он пролетал над деревней, его сердце екнуло. Он спикировал вниз и приземлился на мощеную улицу, припорошенную снегом. Он уловил присутствие Найрани еще с высоты. Она была где-то здесь. Он взял энергетический след Найрани. Коктейль ее чувств был по истине ужасающий: страх, ужас, отчаяние, паника, сопротивление на самых глубинных уровнях, протест настолько сильный, что душу переворачивало, ее призыв… Она звала его… Айгир шел по шлейфу ее эмоций, который становился все насыщеннее, пока не уперся в невзрачное крыльцо в одну ступень в конце узкой дорожки, посыпанной гравием. Айгир видел в темноте как кошка. И то, что он заметил на дорожке, заставило его сердце похолодеть. Он наклонился и поднял камень. Он узнал бы эти бусины из тысячи. Они пропитались энергией Найрани. Что такого они сделали с его Найрани, что так вывернуло ее сущность? До нежелания существовать, быть… На грани распада личности. Айгир ощущал ее чувства, как свои. Он вывернет на изнанку любого, кто повинен в этом. Камни хранили еще чей-то отпечаток. Совсем не ясный, как-будто прозрачный. Очень чистый и светлый. Айгир не мог объяснить присутствие этого следа. Однако на этом месте эмоциональный след обрывался. Дальше Айгир чувствовал только зов янтаря.
Кириан не мог чувствовать так же чутко. Ему становилось все страшнее, когда он видел, как все больше искажается лицо Айгира. Чутье вело его все дальше. Они снова сели на ящера и через минуту полета они стояли у свежего холмика, который даже снег еще не успел припорошить. На вершине холмика белой заплаткой выделялся носовой платок. А на нем сиротливой горкой лежали янтарные бусины. Кириан окаменел. Его девочка! Его малышка! Его милая и нежная дочка! Сначала умерла его любимая жена Лимерия, а теперь и Найрани! Он остался один. Ему следовало увезти семью, когда в деревне разразилась Черная лихорадка. Но он был так увлечен тем, что лечил чужих людей, что не уберег родного человека. А теперь и Найрани. Он понадеялся на Веграна и не поехал на поиски сам. А теперь все потеряно.