Однако все же сделал звук потише, расчистил мне место на диване.
И только было я собралась рухнуть на этот диван – дверь за моей спиной хлопнула и раздался скрипучий неприязненный голос:
– А это еще кто такая?
Я обернулась.
В прихожей стояла крашеная блондинка в короткой юбке и оранжевом обтягивающем свитере. На лице у нее было килограмма два косметики и столько же злости.
– Стоит мне на пять минут выйти из дома, как у тебя уже появляется какая-то выдра, – процедила эта блондинка, глядя мимо меня на Генку.
Этот мерзавец вскочил, бросился навстречу блондинке и залебезил:
– Алисочка, ты все неправильно поняла… это совсем не то, что ты думаешь…
Тут уже я не выдержала:
– Одну минуточку! В чем дело? Я, между прочим, его законная жена, прилетела к собственному мужу, и что я здесь вижу? Какая-то крашеная швабра заваливается сюда, как к себе домой…
Договорить мне не удалось. По части скандалов эта блондинка была настоящий профи, мне до нее далеко, как до звезд. Она оттолкнула Генку, встала передо мной, уперев руки в бока, и выпалила базарным истеричным голосом:
– Как к себе домой? Это, между прочим, и есть мой собственный дом! Моя собственная квартира! Жена! Надо же! – Она презрительно фыркнула. – Это ты там, у себя, в своем Подзаборске, жена, а здесь ты – никто, и звать тебя никак!
– Что? – возмущенно перебила я ее. – Это ты, может быть, из Подзаборска, а я из Петербурга!.. Чувствуешь разницу?
– С чем тебя и поздравляю! Ты еще скажи, что твой Петербург – культурная столица! – Она сделала неприличный жест и продолжила: – Вот и выметайся в свой Петербург! Тебя сюда никто не звал!
– Геннадий, – в последней надежде я повернулась к мужу, – что здесь происходит? Почему ты позволяешь этой дряни оскорблять твою жену? Ведь это ты вызвал меня!
Генка вертелся между нами, как карась на сковородке, но Алису он явно боялся куда больше, чем меня. Он отступил к ней и заискивающим тоном проговорил:
– Солнышко, ну не волнуйся так, мы что-нибудь придумаем!
– Ничего я не собираюсь придумывать! – отрезала Алиса. – Я хочу, чтобы через пять минут этой мерзавки здесь не было!
– То есть как? – пролепетала я.
В ушах у меня стоял звон после перелета, голова была чугунная от смены часовых поясов, в самолете я не могла заснуть, а сейчас неумолимо тянуло в сон. В общем, я была не в лучшей форме, чего не скажешь об этой стерве Алисе.
– А вот так! – заорала она. – Это моя квартира, и тебе нечего здесь делать! Я твоего Генку приютила из милости, нашла ему работу, кормлю его, пою, но уж тебя я тут видеть не желаю!
Я почувствовала, что земля уходит у меня из-под ног. Куда мне отсюда идти? Я в этом городе никого и ничего не знаю, я и языка-то, как выяснилось, не понимаю, и денег у меня почти нет…
И вдруг у меня словно свет в голове вспыхнул.
– Одну минуточку, – проговорила я, когда Алиса ненадолго замолчала. – Сперва отдайте мне мои деньги!
– Деньги? – Алиса вылупилась на меня как баран на новые ворота. – Какие деньги? Это ты вообще о чем?
– Как – о чем? Я продала свою квартиру, перевела ему все деньги, а теперь вы знать ничего не знаете?
Я снова повернулась к Генке. Он покраснел, побледнел, глаза у него смотрели куда угодно, только не на меня.
– Какие деньги? – холодным тоном отчеканила Алиса. – Геннадий, о каких это деньгах она говорит?
– Ну, Алисочка, ты не волнуйся… – лепетал мой так называемый муж. – Мало ли что она говорит…
– То есть что значит – «какие деньги»? – взорвалась я. – Я перевела тебе все деньги, которые получила за квартиру! Ты уверил меня, что эти деньги тебе нужны для развития нашего общего бизнеса, что мы здесь прекрасно заживем…
Только тут до меня дошло, почему он слал мне все эти письма, почему дурил мне голову – из-за этих денег! Чтобы я раньше времени не разобралась в нем и не передумала их высылать! Такими словами называл в письмах – откуда что взялось? Ныл, что скучает и жить без меня не может, а я-то, дура, поверила…
Алиса тоже с недобрым интересом взглянула на Гену, но на этот раз не стала горячиться и проговорила:
– Ладно, с ним мы потом разберемся. А сейчас выметайся отсюда, пока я не спустила тебя с лестницы.
– Алисочка! – Генка подскочил к ней, но нарвался на такой взгляд, что отлетел как ошпаренный. – Алисочка, ты только не волнуйся! Мы все как-нибудь разрулим!..
Тут же он метнулся ко мне, схватил мой чемодан и потащил меня к дверям, вполголоса уговаривая:
– Жанночка, ты же понимаешь, сейчас нельзя ее раздражать, она в таком состоянии…
– Ее, значит, нельзя раздражать, а меня можно… – бормотала я. – Она, значит, в таком состоянии, а то, что я десять часов в самолете, – это ничего… Ее, значит, нельзя раздражать, а меня можно выкинуть на улицу…