– Повешен? Какого дьявола? – раздались голоса.
– Вы забываете, что я дворянин, сударь, – немного отрезвев, ответил Фаврас. – А если речь идет о самоубийстве, то предупреждаю: я намерен до последнего момента уважать себя достаточно для того, чтобы не прибегать к веревке, если при мне будет шпага.
– Я говорю не о самоубийстве, сударь.
– Стало быть, речь идет о казни.
– Совершенно верно.
– Вы иностранец, сударь, и поэтому я вам прощаю.
– Что прощаете?
– Ваше неведение. Во Франции дворян обезглавливают.
– Вы уладите это дело с вашим палачом, сударь, – резко ответил Калиостро, чем совершенно сокрушил собеседника.
Среди гостей возникло известное замешательство.
– Знаете, я уже дрожу, – признался г-н Делоне. – Тут уже наговорили столько печального, что вряд ли меня ждет нечто более приятное.
– Вы весьма благоразумны, что не желаете узнать свое будущее. Вы правы: каким бы оно ни было, следует уважать тайны Всевышнего.
– Но, господин Делоне, – вмешалась г-жа Дюбарри, – вы, я надеюсь, не менее отважны, чем ваши предшественники.
– Я тоже на это надеюсь, – с поклоном ответил губернатор Бастилии.
Затем он повернулся к Калиостро и попросил:
– Что ж, сударь, начертите и мой гороскоп, прошу вас.
– Это несложно, – отозвался Калиостро. – Удар топора – и все кончено.
В столовой раздался крик ужаса. Ришелье и Таверне принялись умолять Калиостро на этом остановиться, однако женское любопытство восторжествовало.
– Вас послушать, господин граф, – заметила г-жа Дюбарри, – так выходит, что все на свете умирают насильственной смертью. Нас тут восемь человек, и пятерых из них вы уже приговорили.
– Но вы же понимаете, что господин граф делает это умышленно, а мы просто развлекаемся, сударыня, – заявил г-н де Фаврас, пытаясь изобразить смех.
– Конечно, смешно, и даже неважно, правда это или нет, – поддержал граф Хага.
– Я тоже посмеялась бы, – ответила г-жа Дюбарри, – мне не хотелось бы из-за собственного малодушия оказаться недостойной нашего собрания. Но, увы, я всего лишь женщина, мне ли равняться с вами трагичностью кончины? Женщина умирает у себя в постели. Увы, моя смерть, грустная смерть забытой всеми старухи, будет самой неинтересной, не правда ли, господин де Калиостро?
Последние слова она произнесла с некоторым колебанием, всем своим видом давая прорицателю повод утешить ее, но Калиостро этого делать не стал.
В конце концов любопытство пересилило страх.
– Отвечайте же, господин де Калиостро, – проговорила г-жа Дюбарри.
– Как же я стану отвечать, сударыня, ежели вы не спрашиваете?
– Но… – помедлив, начала графиня.
– Полно, – отрезал Калиостро. – Говорите прямо: будете вы спрашивать или нет?
Ободренная улыбками собравшихся, графиня сделала над собою усилие и воскликнула:
– А, была не была! Рискнем! Скажите: каков будет конец Жанны де Вобернье, графини Дюбарри?
– На эшафоте, сударыня, – изрек мрачный прорицатель.
– Вы шутите, сударь, не правда ли? – глядя с мольбой на Калиостро, пробормотала графиня.
Однако взвинченный до крайности граф этого взгляда не заметил.
– Почему же шучу? – поинтересовался он.
– Да ведь чтобы попасть на эшафот, нужно кого-нибудь убить, ну, в общем, совершить преступление, а я, по всей вероятности, этого не сделаю. Так что вы шутите, правда?
– О, Боже ты мой, конечно, шучу, как и во всех предыдущих предсказаниях! – взорвался Калиостро.
Графиня разразилась смехом, который внимательный наблюдатель нашел бы несколько более пронзительным, чем следовало.
– Что ж, господин де Фаврас, – сказала она, – пора, видимо, заказывать траурный кортеж.
– Вам, графиня, он не понадобится, – возразил Калиостро.
– Это почему же, сударь?
– Потому что на эшафот вас повезут в телеге.
– Фу, какой ужас! – вскричала г-жа Дюбарри. – Какой же вы злой! Маршал, в следующий раз не приглашайте таких гостей, или я к вам больше не приеду.
– Прошу меня извинить, сударыня, но вы, также как и другие, хотели этого, – парировал Калиостро.
– Как другие… Но вы хоть дадите мне время выбрать исповедника?
– Это будет напрасный труд, графиня, – ответил Калиостро.
– Почему же?
– Последним, кто взойдет на эшафот в сопровождении исповедника, будет…
– Кто? – в один голос выдохнули собравшиеся.
– Король Франции.
Эти слова Калиостро произнес столь глухо и скорбно, что на гостей повеяло леденящим дыханием смерти.
Несколько минут в столовой царило молчание.
Калиостро поднес к губам бокал с водой, из которого черпал свои кровавые пророчества, но тут же с непреодолимым отвращением поставил эту горькую чашу обратно на стол.