А теперь, выдохнул Ладислав (словно только что испытал оргазм), упомянутый предсказатель погоды наверняка законсервирован в документации гостелевидения, если не на жалкой пенсии, и заглядывает он в зубы облакам исключительно для души. Видишь, что погода делает с человеком.
Каменко? Ты имеешь в виду Каменко/Кременко, пытался я нащупать рыхлые границы реальности, до которых простирался юмор Ладислава, имея в виду ребячливого балбеса из мультфильмов, про которого уже не одно десятилетие грамотные дети думают, что его мама и папа две хорошенькие рисовальщицы, легкие на подъем с переворотом Ханна и Барбара!
Нет, презрительно покачал головой Ладислав, я имел в виду реального человека, а не химеру, … и добавил задумчиво: если он был реальным.
Мы подождали, пока Иоаким гнусаво пропоет песенку, с которой печально начинается новый круг игры: Я старый дед… А я подумал, насколько разумно и важно человеку погружаться в мультфильм, точнее, в дискуссию о нем? И осторожно начал:
Слушай, я этого пропащего или исчезнувшего метеоролога не знаю, но готов поспорить, что Каменко и Кременко Флинстоун — это своего рода Дон Кихот и Санчо Панса каменного века мультипликации…
Деспот помолчал, глядя в развернутую бумажку, будто вместо ожидаемой карамельки обнаружил в ней окаменевшего в янтаре жука-древоточца. Так подумал я, стриженый книжный битл. Деспот прислонился к стене, опустил свое временное удостоверение личности, то есть развернутую для продолжения игры бумажку, на которой шариковой ручкой была записана тающая, исчезающая идентичность. Все это он проделывал как-то устало, и бумажка небрежно опустилась на его пузо (размером с одиночную камеру средней величины), едва заметно колебавшееся, как будто в нем пульсировала некая брюшная артерия. Потом Деспот огляделся, некоторое время, похоже, изучая стену, на которой, ей-богу, не было ничего, кроме неизвестно когда выцарапанных никому ничего не говорящих имен, обсценных рисунков и сообщений.
Не думаешь ли ты, произнес он, наконец, что жизнь в тюрьме — робинзонада, древняя история? Есть ли существенная разница между этими идиотскими граффити и рисунками какого-нибудь карманника, жулика или насильника, и теми, что на стенах пещеры Альтамиры?
Действительно, подумал я, припомнив одну ироническую философскую притчу, в которой археологи будущего, изучая наш расстроенный мир, вместо глиняных животных и охотников обнаруживают на стенах только такие вот графические романы, с невероятно грудастыми самками и их подчеркнутыми атрибутами материнства, вроде Виллендорфской Венеры, с корявыми половыми органами, плачущими и пьющими кровь, с символами плодородия и культом фаллоса, вставленными в раздвинутую безголовую промежность, — как в храме Афины на острове Эгина или в святилище куроса в вагине, если вам угодно!
Может, я несколько перегнул палку, и все это не для нежных, невидимых барабанных перепонок, но я убежден, что это только для вашей пользы, ради поучения, потому что не надо прятать малышей от жизни, от смерти. Я не из тех, кто запрещает детям ходить на похороны, слушать взрослые разговоры, смотреть на наготу. И потому иди, пощупай покойника…
Вы говорите, что мои воспитательные методы слишком авангардны? Ну, мы можем только предполагать. Поиграем в Метеоролога, положив ладонь на горячий детский лоб… Хотя, ладно, несколько смягчим условия:
итак, что может случиться, если опять появятся упомянутые антропологи из будущего и обнаружат тени Каменко и Кременко, этих симпатичных придурков из мезозойского соседства на доске для комиксов в пещере Платона, или застывших, как в Помпеях, после извержения медийного вулкана?
Так вот до чего я дошел в нашей поучительной истории, предназначенной, прежде всего, молодым, в своем «Любимчике», в этой дидактической поэме, дошел до места, начиная с которого утверждаю, что люди мечтали о боге не как о единственно возможном идеале, но о сверхчеловеке, то есть о полубоге, в лучшем случае — о боге с человеческим лицом. Целый бог слишком тяжел, как зубная боль. В основном, склонность к несовершенному, на три четверти божеству или преувеличенному человеку (который был бы богом без силы, не будь у него одной страшной тайны в виде дефекта речи, известной как язык) существует с незапамятных времен, с тех пор как стали ожидать Благую Весть. Иисус, заклятый спаситель утопленников. А кто такие Супермен, Бэтмен или доисторический Мандракк, разве не легкие пародии на него?