–Уже нужно! Мне бы кофе, –я сел на кровать и с наслаждением скинул кроссовки.
–Я скажу, чтобы тебе принесли,– ответил Ким и ушел. Странный он какой-то. Хотя я остальных здесь еще не видел. Я сбросил на пол всю одежду и, забравшись в санблок, с наслаждением принялся принимать душ.
Чистой одежды у меня не было, и я просто обернул одно из полотенец вокруг бедер. В тот момент, когда я вышел из санблока, входная дверь пискнула – ко мне зашла девушка, в такой же светло-голубой одежде, как у Кима. Меня она не видела, заходя спиной, закатывая какую-то тележку.
–Это все мне? – спросил я. Девушка от звука моего голоса ойкнула, подскочила на месте и обернулась. Увидев меня, стоящего посередине комнаты с обёрнутым полотенцем вокруг бедер, она скользнула к выходу и, бросив на меня испуганный взгляд, исчезла.
Странно, вроде я не так уж страшен в голом виде, чтобы спровоцировать ее на поспешное бегство. Я откинул покрывавшую тележку пластиковую накидку и тут же забыл про испуганный персонал.
На тележке находился полный кофейник, отдельно стояло молоко, в маленьких контейнерах был разложен хлеб, сыр и джем. На нижней части этого сооружения стояли бутылки с водой.
Позавтракав и уничтожив весь сыр и весь джем, я плюхнулся на кровать с большой кружкой кофе с молоком. Странно, но сахара я на тележке не обнаружил.
Монитор на стене не включался, во всяком случае, я не нашел на нем ни одной панели управления, поэтому, допив кофе, я открыл вторую дверь, ведущую, скорее, не в комнату, а в нишу в стене, в которой и расположилась капсула. Она была включена, и линк связи маняще и приглашающе подмигивал мне зеленым огоньком.
Скинув на пол полотенце, я, как был, голым залез вовнутрь и привычными движениями подготовился к погружению.
Я пошевелился, ощутив, что валяюсь на чем-то мягком. Запах прелой соломы и конского навоза ударил мне в ноздри.
–О! Фэрон очнулся, – раздался рядом со мной знакомый голос. Я сел и практически сразу же, потеряв равновесие, упал обратно на спину. Телега, на которой я сидел, наехала колесом на камень и накренилась. Возница, седой сморщенный старичок, обернувшись, посмотрел на меня, но, ничего не сказав, продолжил погонять унылую кобылку, впряженную в это транспортное чудо.
Я все-таки сел и осмотрелся. Мы ехали посреди бескрайнего поля, по извилистой дороге. Впереди, довольно далеко, виднелась полоска леса, а за ним совсем уж неразличимо угадывался горный силуэт. Нуру, Та’ и барон ехали рядом верхом, бросая на меня взгляды. И если барон смотрел чуть насмешливо, со своей обычной ироничной улыбкой, то Нуру и Та’ были явно чем-то встревожены, но не давали волю своим чувством.
Нуру! Меня как молнией прошибло. Телега снова наехала на камень, ее тряхнуло, и, потешно взмахнув руками, я едва не свалился на землю.
–Нуру! Рад тебя видеть, сестренка! – я нисколько не преувеличивал чувств, охвативших меня в тот момент. Легко спрыгнул с телеги и, подбежав к лошади, на которой она ехала, перехватил ее повод.
–Тебя выключили, совсем выключили там, и то, что я вижу тебя здесь, означает только одно: тебе удалось перейти. Но как? Я помню, что Ми ставила нам какие-то глупые условия, наговорила кучу туманных фраз, а все в итоге сделали по-своему.
–Мне помогли,– прервала мое словоизлияние Нуру и тоже соскочила на землю. Все остановились, лишь телега, управляемая хмурым старичком, безмятежно продолжила свой путь.
–Раз ты оклемался, я думаю, мы можем сделать привал, -произнес Альтер, тоже спешиваясь. А перехватив мой удивленный взгляд на удаляющуюся телегу, добавил:
–Пусть едет, нам у леса все рано сворачивать, ведь в самом городе ХХХХ делать пока нечего.
Мы съехали с дороги и расположились на небольшом участке вытоптанной травы у старого поваленного дерева. Видимо, здесь отдыхали не только мы, но и другие путники, так как кроме истоптанной травы были заметны остатки костровища, а по окраинам валялся какой-то мусор.
Разводить огонь мы не стали. Нуру и Та’ расстелили кусок полотна прямо на земле, разложив на нем хлеб, свежий домашний сыр, зелень и нарезанную крупными ломтями ветчину. Барон открыл пузатую бутылку молодого вина и, щедро разбавляя его водой, разлил по глиняным кружкам.