Из глубины подушек она томно протянула гостю руку для поцелуя.
— Как мило, что вы пришли! — проворковала баронесса Агата и приказала лакею, который сопровождал Морозини: — Подайте шампанское, Рамон! И оставьте нас!
— Когда госпожа баронесса прикажет подавать ужин?
— Скажем… через полчаса! Садитесь же подле меня, дорогой князь!
Баронесса Агата подвинулась, освобождая Альдо место на канапе рядом с собой. Бедняге пришлось повиноваться, хотя он бы предпочел бы устроиться в одном из неудобных низких и широких кресел. С того места, куда он с трудом втиснулся, Морозини открывался захватывающий дух вид на щиколотки и ножки чаровницы, обутые в серебристые кожаные босоножки на высоком каблуке. Они практически лежали у него на коленях!
— Давайте выпьем за руку судьбы, которая свела пас в этом обожаемом мною месте! — воскликнула баронесса Агата, поднимая свой хрустальный бокал. — Само Небо благословило нашу первую встречу!
— Вы полагаете, это было Небо? — спросил Альдо, не ставя фужер на столик — Мне показалось, что у барона Вальдхауса на этот счет другое мнение.
— Ни слова об этом! Прошу вас! Наш разрыв предопределен, и очень скоро мы забудем об этой истории.
— Мы? Смею надеяться, что в этой драме вы не зарезервировали роль для меня?
Женщина рассмеялась русалочьим смехом, протягивая Альдо бокал, чтобы он вновь его наполнил. Он поторопился это сделать, воспользовавшись столь неожиданно подвернувшимся поводом встать, наконец, с канапе.
— Драма? Где вы видите драму?
— Расставание двоих людей, некогда любивших друг друга, — это всегда трагедия. Я видел барона Вальдхауса лишь мельком, но у меня не создалось впечатления, что он готов смириться с любым вашим решением. Несомненно, он станет защищаться!
— Насколько я его знаю, он пойдет намного дальше. Супруг не выносит, когда ему противоречат, и иногда он выходит за рамки приличий! Но довольно о нем! Давайте вернемся к теме, куда более интересной для нас… Например…
Догадываясь, о чем будет говорить хозяйка дома, Альдо на лету перехватил инициативу:
— Например, о вашем веере из белых перьев! Вы не забыли о своем обещании открыть мне тайну инициала «Ш»?
— Вас это настолько интересует? — баронесса надула губки.
— Разумеется! Поймите меня, баронесса: драгоценности — это мое ремесло, и я отдаюсь ему со всей страстью. Особенно, когда в дело вмешивается история.
— А если я не захочу вам об этом рассказать?
— Что ж, тогда я попробую разобраться во всем сам! Кстати, поделюсь с вами одной идеей, которая пришла мне в голову. Если учесть дату изготовления веера и сравнительно ограниченное число императорских династий, я вижу только одну возможную разгадку этой тайны: веером владела ваша соотечественница Шарлотта Бельгийская, императрица Мексики!
На хорошеньком личике Агаты проступило живейшее разочарование.
— Если вы все и так знали, зачем же вы пришли? — спросила она.
Альдо насмешливо улыбнулся:
— Чтобы получить подтверждение, поговорить с нами об этом… И провести несколько волшебных минут.
Очарование князя подействовало, и к Агате Вальдхаус вернулось хорошее настроение.
— В таком случае, давайте поговорим о веере! — весело воскликнула она, требуя еще шампанского. — Вы абсолютно правы! Веер прибыл сюда из замка Бушу. Императрица сама подарила его моей матери, которая жалела ее и сумела добиться места одной из компаньонок императрицы. Кстати сказать, она очень ценила мою мать. Ее Величество обожала шоколад и, разумеется, получала его сколько угодно. Веер был подарен моей матери в знак благодарности и дружбы.
— Я понимаю, почему ваша мать так дорожит им. А вам, баронесса, пожалуй, не стоило бы так рисковать и брать веер с собой на светские увеселения. Особенно в казино, где публика весьма разношерстная!
— Вы, конечно же, правы, но вчера вечером я не смогла устоять перед искушением. Он мне идет, не правда ли?
— Этим ничего не сказано! Не согласитесь ли вы сегодня вечером снова взять его в руки ради меня?
Агата порозовела от удовольствия и приказала лакею:
— Рамон, скажите Жозиане, чтобы она принесла мне веер из белых перьев, который я брала вчера!
Альдо открыл было рот, чтобы попросить принести и футляр, но баронесса опередила его:
— И пусть она захватит футляр! Он стоит того, чтобы на него посмотреть.
Сердце князя отчаянно застучало в груди, когда несколько минут спустя молодая горничная вошла в гостиную с драгоценным футляром из голубой кожи в руках. И, судя по его размерам, этот был довольно вместительным.
Агата положила его на колени, открыла, вынула веер из белых страусовых перьев, развернула его и принялась кокетливо обмахиваться. Альдо воспользовался этим и завладел ящичком со словами:
— Очаровательно! Но вы были правы, баронесса: на футляр тоже стоило посмотреть. Он очень интересный.
И до какой степени! Альдо не пришлось долго его рассматривать, чтобы понять, что изумруды должны быть именно в этом футляре. Его дно, обитое белым бархатом, располагалось выше, чем в тех футлярах, которые он уже видел. Кроме того, эта вещица оказалась значительно тяжелее! Пытаясь унять дрожь в пальцах, Альдо поставил коробочку на круглый столик и улыбнулся баронессе, которая порхала по гостиной, принимая различные позы…
Обольстительные телодвижения Агаты прервал Рамон, вошедший в гостиную и объявивший, что ужин подан.
— Прошу к столу! — Баронесса взяла Альдо под руку. — Надеюсь, вы любите устрицы! Я их обожаю!
— В этом наши вкусы сходятся. Тем более что устриц в Венеции всегда не хватает.
— В Венеции они ни к чему! У этого города есть множество других средств пробуждать любовь.
— Вы полагаете, что устрицы…
— Именно! А вы об этом не знали?
— Господи, нет! Мои познания в области афродизиаков весьма скромны. Я знаю лишь о возбуждающих свойствах трюфелей, некоторых видов перца и кое-каких грибов, а также о мифической шпанской мушке.
— Отчего же мифической? Она совершенно реальна… и очень действенна. Во всяком случае, так мне говорили, — добавила Агата, потупившись и зардевшись.
Последние иллюзии Альдо рассеялись, когда принесли второе блюдо — омлет с трюфелями и третье — так называемое сальми или рагу из фазанов, приправленное перцем из Эспелетты (города в Стране Басков) и… трюфелями! Истинное кулинарное святотатство! Потом подали салат, куда небрежная рука опять-таки щедро насыпала тонко порезанные трюфели. Альдо уже приготовился обнаружить их и в шоколадном муссе со снежно-белым кремом «шантильи»… Рамон внес его с видом тибетского ламы, державшего в руках Священную книгу. Но кто знает, не сдобрен ли был десерт щепоткой порошка из той самой мушки, о которой уже шел разговор? Альдо собрался было отказаться от сладкого, когда от громовых раскатов гневного голоса задрожали стекла, а дворецкий затрясся, вскрикнул и выпустил из рук компотницу. Она упала на пол и разбилась.