— Корабля нет, — еще раз повторил гдем. Остальные двое стояли рядом молча, как сталагмиты.
— Ну что ж, в таком случае я должен буду передать Лиге, что народ гдемьяр не оправдал ее доверия и недостоин участия в великой Войне.
Ответом ему было молчание.
— Доверие должны проявлять обе стороны. Иначе доверия быть не может, — сказал гдем с железной короной на голове, воспользовавшись все же «общим» языком.
— Разве я обратился бы к вам с просьбой о помощи, если б не доверял вам? — удивился Роканнон. — Хорошо, прошу вас лишь об одном: пошлите свой корабль в Кергелен, только с моим посланием, никого из людей посылать не нужно — он долетит и сам.
Снова повисло молчание.
— Корабля нет, — снова повторил тот, что слева.
— Пойдем отсюда, Могиен, — сказал Роканнон и повернулся к «глиняным» спиной.
— Те, кто предает Властелинов Звезд, предают и древние обычаи нашего мира, — неторопливо и отчетливо произнес Могиен. — Вы издавна ковали для нас мечи, жители глиняного царства. И мечи эти еще не заржавели. — И, не прибавив больше ни слова, он вместе с Роканноном последовал за серыми тенями стражников к электрокару, который повез их обратно по путанице пустых, ярко освещенных коридоров к выходу в мир солнечного света.
Сперва, желая стряхнуть с себя тягостные впечатления, они пролетели несколько миль к западу и только тогда приземлились на берегу лесной речки и стали решать, что делать дальше.
Могиен чувствовал себя виноватым; он, привыкший быть гостеприимным, не оправдал надежд своего гостя! Лаже обычное самообладание ему несколько изменило.
— Земляные черви! — возмущался он. — Жалкие трусливые личинки! И никогда ведь прямо не скажут, что у них на уме! Все маленькие народны такие, даже фийя. Хотя фийя-то как раз доверять можно. Как ты думаешь, «глиняные» не могли отдать корабль врагу?
— Откуда нам знать.
— Мне ясно только одно: корабль они отдали бы только тому, кто заплатит за него двойную иену. Вещи, вещи, вещи, богатство — только и думают, как бы побольше к рукам прибрать! Интересно, что имел в виду тот старик, когда сказал, что доверие должны проявлять обе стороны?
— Мне кажется, гдемьяр считают, что мы — то есть Лига — их обманули, предали. Сперва мы их всячески поддерживали, а потом вдруг бросили на целых сорок пять лет, и даже весточки ни разу не послали, и к себе больше не приглашали — велели самим о себе заботиться. А все я со своими идеями! Хотя гдемьяр-то об этом не знают. Да и с какой стати им оказывать мне одолжение? Сомневаюсь, правда, чтобы они вступили в сговор с врагами. Но даже если они и договорились продать им корабль, все равно эти враги смогут сделать с его помощью не больше, а может, и меньше, чем я. — Роканнон, устало опустив плечи, смотрел на сверкающую ленту реки.
— Роканнон. — окликнул его Могиен, впервые обратившись к нему как к представителю своего племени, — тут недалеко, за лесом, живут в неприступном замке Кьодор мои родственники — тридцать сильных ангьяр, вооруженных мечами. И замку принадлежат три деревни ольгьяр — «низкорослые» тоже пригодятся, если мы решим наказать этих «глиняных» наглецов…
— Нет, — отрезал Роканнон. — Скажи своим, чтобы присматривали за «глиняными», это не повредит; враги вполне могут их подкупить. Но запретов мы нарушать не станем, и никаких войн между народами вашею мира развязывать тоже не будем. Это было бы совершенно бессмысленно. В такие времена, как сейчас, дорогой мой Могиен, судьба одного-единственного человека не имеет значения.
— А что же тогда имеет? — Могиен удивленно вскинул глаза.
— Господин мой, — обратился к нему молодой стройный ольгья Яхан, — там, среди деревьев, кто-то прячется. — И он указал на тот берег реки, где среди темных лап хвойных деревьев мелькало что-то яркое, пестрое.
— Это же фийя! — воскликнул Могиен. — Ты только на Крылатых посмотри! — Все четыре громадных зверя уже уставились туда, насторожив уши.
— Могиен, правитель Халлана, — всегда приходит к народу фийя с миром! — загремел над неглубокой шумливой речкой могучий голос Могиена, и сразу же в сплетении теней на противоположном берегу возникла маленькая фигурка. Казалось, человечек приплясывает среди прыгающих солнечных зайчиков, все время меняя свой облик, пропадая из виду и снова становясь видимым, а когда фийян наконец двинулся к ним, Роканнону показалось, что он идет по реке, «аки по суху» — так легко ступало это хрупкое существо по просвеченному солнцем мелководью. Полосатый кот тут же поднялся и, мягко ступая могучими лапами, подошел к самой кромке воды. Когда фийян вышел на берег, Крылатый склонил к нему огромную мохнатую голову, и крошечный человечек ласково почесал его за ушами. Потом подошел к людям.
— Приветствую тебя, наследный правитель Халлана, солнцеволосый носитель мечей! — Голосок был нежный, слабый, как у ребенка, да и обликом своим фийян напоминал ребенка, вот только лицо его, на котором светились странные, большие и светлые глаза, было исполнено мудрости и печали. Глаза эти на мгновение остановились на Роканноне: — Приветствую тебя, гость Халлана, Властелин Звезд и Странник!
— Фийя знают все имена и все новости, — улыбнулся Могиен, но маленький фийян не улыбнулся в ответ. Это прямо-таки поразило Роканнона. Он не раз бывал в деревнях фийя, хотя и не оставался там надолго. Это был исключительно веселый народ.
— О, Властелин Звезд, — вновь зазвучал нежный негромкий голос незнакомца, — кто направляет те корабли, что приносят смерть?
— Приносят смерть? Кому? Фийя?
— Погибла вся моя деревня, — сказал крошечный человечек. — Я в это время был со стадом высоко в горах и там услышал их мысленный зов. Я поспешил к ним… Я увидел, как горят наши дома и люди вместе с домами… Они кричали, звали на помощь… А над деревней висели два корабля с вращающимися крыльями и плевались огнем. Теперь я остался один и вынужден всегда говорить вслух. Там, где в душе моей жили раньше голоса сородичей, теперь ревет пламя и ничьих голосов больше не слыхать! Зачем они убили их, господа мои?
Он переводил взгляд с Роканнона на Могиена, но оба молчали, и фийян вдруг согнулся, точно его смертельно ранили, присел на корточки и закрыл руками лицо.
Могиен возвышался над ним — обе руки на рукоятях мечей, вне себя от гнева.
— Клянусь, что отомщу тем, кто уничтожил маленьких фийя! Скажи, Роканнон, разве это возможно? У фийя нет даже мечей, чтобы защитить себя! Нет у них и богатств. И никогда не было врагов. И вот перебита целая деревня! Сожжена! Мертвы все те, с кем этот бедняга мог поговорить без слов! Всем известно, что ни один фийян не может жить без своих соплеменников. Оставшись одни, они умирают! Зачем они уничтожили всю его деревню?
— Чтобы все знали, как они сильны, — хрипло буркнул Роканнон. — Давай возьмем его с собой, Могиен.
Правитель Халлана опустился на колени перед маленьким скрючившимся на земле фийяном.
— Друг мой, садись со мной в седло. Я не умею говорить без слов, как твои близкие, но и сказанные вслух слова тоже кое-что значат порой.
Молча уселись они на Крылатых — маленький фийян, словно ребенок, сидел перед Могиеном, — и четыре огромных зверя снова взмыли в небеса. Влажный южный ветер, приносящий дожди, был для них попутным, и уже к вечеру следующего дня за бьющими в воздухе крыльями летучего кота Роканнон увидел мраморную лестницу, вьющуюся по лесистому склону горы, знакомый мост над пропастью и высокие башни замка Халлан, залитые закатными лучами и отбрасывавшие длинные тени.
Обитатели замка, светловолосые хозяева и темноволосые слуги, мгновенно собрались во дворе вокруг путешественников и поспешили сообщить, что неподалеку сожжен замок Реохан и все его обитатели перебиты. Как выяснил Роканнон, и туда прилетали вертолеты с вооруженными лазерным оружием людьми; воины и земледельцы замка Реохан не успели даже мечами взмахнуть — их перебили мгновенно. Жители Халлана были вне себя от горя и отчаяния, однако, увидев в седле Могиена маленького фийяна и узнав, почему он прилетел в их замок, многие из них почувствовали, как возмущение в их душах сменяется страхом. Многие из них, будучи жителями самого северного из замков ангьяр, никогда фийя не видели, но знали, что этот народен всегда воспевался в сказках и легендах и что нападать на фийя всегда было строжайшим образом запрещено. Если уничтожение — страшное, кровавое — обитателей одного из замков ангьяр все же как-то еще можно было объяснить с позиций их философии воителей, то нападение на беззащитных фийя они воспринимали как святотатство. Страх и гнев в их душах слились воедино. Поздно вечером Роканнон, уже поднявшись в свои покои, слышал, как в парадном зале обитатели замка Халлан все еще продолжают громогласно клясться в том, что изгонят и уничтожат проклятого врага, и извергать потоки сложных метафор и гром гипербол. Ангьяр вообще были довольно хвастливы, не говоря уж об их мстительности, зазнайстве и упрямстве — недаром в их бесписьменном языке отсутствовала форма «не могу»! Не было у этого народа также никаких богов — только герои.