Когда в моей голове роились такие мысли, я услышал, что во входную дверь вставили ключ, провернули его и открыли дверь. Как оказалось, это слышали все, включая гостей, которые находились в своих комнатах и высыпали оттуда, как только услышали странный звук. Мы с коллегой и супругами Павловскими также вышли из гостиной, чтобы посмотреть на происходящее в прихожей, и Валерия Сергеевна, увидев женщину в возрасте и молодого мужчину рядом с ней, объяснила нам с Евгением Александровичем, что это пришли горничная и некий Константин Павлович Морозов, который считается другом семьи Павловских.
Пока все здоровались с Константином Морозовым, Евгений Александрович шепнул мне:
- Младший лейтенант, звони в своё УВД и проси, чтобы тебе прислали криминалиста. Нужна его помощь для подтверждения некоторых моих догадок.
Я послушно прошёл в гостиную, позвонил Ивану, который у нас работал экспертом-криминалистом, и попросил его как можно скорее приезжать в этот дом.
Когда я закончил разговаривать, господин Морозов и родственники Павловских как раз входили в гостиную. Последними шли Евгений Александрович и Марина Рубцова. Я заметил, что у моего консультанта лицо было красного цвета, а сам он как-то странно дышал. Внезапно он почти упал на стену. Я подошёл, чтобы поднять его и усадить на стул, а сам Борисов в это время попросил Марину принести ему стакан воды. Она тут же убежала на кухню.
Кроме меня и Марины Рубцовой, как оказалось, никто больше не обратил внимание на инцидент с Евгением Александровичем. Пока я размышлял о равнодушии гостей и о здоровье моего напарника, Марина вернулась со стаканом воды, и осушив его, Евгений Александрович сказал, что чувствует себя уже лучше. Тогда мы с Мариной осторожно помогли ему подняться, подвели к дивану и усадили на него. Коллега сказал, что мы можем о нём не беспокоиться, поэтому Марина присоединилась к беседе своих родственников с Константином Морозовым, а я задумался о том, кто же всё-таки из присутствующих в этой комнате украл ожерелье у Инги Валентиновны Рубцовой, или оно всё же закатилось под диван, стол, стул или куда-нибудь ещё.
Прошло около десяти минут, и в дверь позвонили. Горничная открыла, а все вновь высыпали из гостиной и увидели молодого человека, до сих пор никому здесь неизвестного. Тогда я объяснил, что это эксперт-криминалист, которого я вызвал, чтобы он помог расследовать кражу. По выражениям лиц гостей Павловских стало понятно, что на миг они вспомнили о преступлении, произошедшем сегодня, но никто не хотел портить вечер и встречу Константина Морозова, поэтому не увидев ничего интересного для себя, все удалились в комнату, где, как я услышал, Константин Морозов спросил, что за кража произошла в этом доме, и Валерия Сергеевна нехотя начала рассказ о произошедшем.
Тогда мы, пользуясь тем, что на нас никто не обращает внимания, провели Ивана в комнату Рубцовых, чтобы он мог обследовать место преступления. Евгений Александрович дал Ивану бумажку, в которую был завёрнут найденный нами осколок неизвестного происхождения, и стакан, шепнув что-то криминалисту, что, вероятно, не было предназначено для моих ушей. За недоверие ко мне я обиделся на Евгения Александровича и решил, что больше не сообщу ему ничего, что посчитаю подозрительным.
Тем временем мы оставили Ивана одного, а сами ушли с напарником в гостиную, чтобы проследить за поведением гостей. Но когда мы вышли в коридор, нам открылась картина проводов Константина Морозова. Когда мы подошли ближе, то услышали, что его уговаривают остаться, но сам Морозов объясняет, что у него много дел, и он не может задержаться в этом доме, хотя очень этого желает.
- Стоять, - громко и отчётливо сказал Евгений Александрович. – Из этого дома никто не выйдет до того момента, пока мы с младшим лейтенантом Казаковым не позволим это кому-либо сделать. А в особенности я попрошу остаться именно Вас, уважаемый Константин Морозов, так как Вас прямо сейчас обыщет младший лейтенант Казаков в рамках расследования кражи в этом доме дорогого украшения.
- Вы не имеете права, - начал Морозов. – Я свободный человек, да и к делу не имею никакого отношения, поэтому прошу разрешить мне идти, - и он направился к двери.