Выбрать главу

Рыболов тянул за шнур и весело вытаскивал то щуку, то ленка, то окуня. Вдруг увидел тайменя. Озаренный красноватым светом факела, таймень лежал неподвижно, как опрокинутая бурей сосна. Мужчина откинулся назад и что есть мочи вонзил стальной трезубец в круглую спину рыбы. Долбленка качнулась, словно от штормовой волны, — таймень вырвал рыболова из лодки и поволок за шнур в темную глубину…

Жители поселка долго бороздили кошками Енисей, но так и не нашли утопленника.

Великаны среди великанов

Каких же размеров достигают сибирские таймени? Я спрашивал об этом и рыбаков, и летчиков, и особенно геологов-путешественников. Уж кто-то, а эти бродяги побывали во всех тайменьих уголках. Уж кто-то, а они окунули свои бороды во все сибирские реки и озера. Но к сожалению, я не встретил ни одного счастливца, которому удалось бы вытащить спиннингом необыкновенного гиганта. Тайменей по тридцать-сорок килограммов ловили многие.

…Геолог Гроздилов, избороздивший на плотах немало рек, рассказал, что в 1952 году он видел сибирского лосося на 61 кг, пойманного в устье Кочечумы. А геолог Толченников видел в 1952 году еще более крупного — на 86 кг! Рыбаки вытащили его сетями из Хатанги.

Из научной литературы известно, что зимой 1945 года на Амуре, вблизи Иинокентьевки, попался на подледный крючок таймень весом в 80 кг!

Старший госинспектор рыбоохраны Эвенкии В. Э. Калей написал мне, что в 1943 году одному якуту «затесался» в сеть на Котуе «великан» весом 105 кг и длиной 2 м 10 см.

Я слышал от оленегонов, что в 1962 году в Эвенкии охотники-якуты застрелили биля длиннее двух метров и тяжелее центнера. Он «переползал» по мелкой протоке из озера в реку.

Вероятно, подобные гиганты в Сибири не редкость. Но живут они, видимо, только в больших водоемах. Например, на реке Северной ловятся «красули» до тридцати килограммов, в ее глубоких притоках — до пятнадцати, а в мелких — до пяти. Интересно, какие же громадины водятся в Нижней Тунгуске, куда впадает Северная?

Иногда в Сибири проносятся слухи даже о трехметровых (?!) тайменях. Некоторые геологи якобы видели, как по заполярным озерам в тихую погоду мелькали какие-то «торпеды», похожие на акул.

Не случайно у монголов есть легенда о том, как однажды хан-рыба таймень застряла во льду реки. Всю зиму жители юрт вырубали из него топорами куски и благодаря этому спаслись от голодной смерти. Когда наступила весна, хан-таймень уплыл, ибо настолько он был велик, что монголы не смогли причинить ему вреда.

Нашим ихтиологам и спиннингистам есть еще за кем поохотиться, чтоб подтвердить или опровергнуть легенды.

Три брата и сестрица

У сибирского тайменя два родных брата: сахалинский таймень и дунайский лосось. Сибирского тайменя зовут голованом, дунайского лосося — головаткой, сахалинского головастиком.

Голованы весят до центнера, головатки — наполовину меньше, а головастики обычно 5–6 кг.

От дунайского лосося сибирский таймень отличается лишь более редкими жаберными тычинками. Что они кровные братья, убедительно доказал биолог Смидт из Стокгольма.

«Каким путем он (таймень) мог проникнуть в Дунай — объяснить совершенно невозможно», — удивлялся Л. Сабанеев.

Невозможно, если смотреть на землю только глазами ихтиолога. Но если привлечь еще геологию, то станет ясно, что таймень попал в Дунай таким же путем, каким появились в Каспийском море питомцы Севера — лосось, белорыбица, тюлень.

Когда в четвертичную эпоху (тысячи лет назад) стали таять мощные льды, Каспийское море вздулось от изобилия холодной воды и хлынуло на сушу в наступление, называемое трансгрессией. Создались благоприятные условия для перекочевок тюленей и рыб на юг.

Но, живя в Каспийском море, они, дети Севера, до сих пор сохранили свою любовь к арктическим холодам: мечут икру только зимой, рождают детенышей только на льдинах.

В ту суровую полноводную эпоху сибирский таймень бороздил, конечно, не только воды Дуная, но и другие реки Европы, которые тогда были холоднее и быстрее, чем сейчас, да и текли по иным руслам.

Постепенно равнинные реки стали мелеть, зарастать камышами, травой. Вода в них стала теплее — и таймень исчез. Он уцелел лишь в горных притоках Дуная.