Беляков хлопотал у железной печки, которая вся была красная, словно накаленный уголь. Он жарил налимью печень.
Козлов был занят приготовлением ленковой икры, то есть накручивал на тонкие дровяные щепки желтые пленки и выбрасывал их прочь. Когда икра стала чистой, отборной, как янтарные горошины, он посыпал ее молотой солью и черным перцем.
— Через пять минут будет готова, — бросил он. — Значит, пора за струганину браться, — отозвался Виноградов, — Петр, поди принеси мороженого ленка, да какого потолще, с круглой спиной.
Я вышел из палатки. Под брезентом валялось штук тридцать рыбин — крупных, упитанных, в ярких малиновых пятнах — и три черных тайменя.
Выходит, лишь один я опозорился, вернувшись с пустыми руками!
Виноградов рассек охотничьим ножом широкую спину рыбины, содрал кожу и начал ее строгать, как дети строгают палки. Он настрогал полную миску кудрявых хрустящих розовых стружек, приправил их мелкими кусочками чеснока. Потом порылся в своем рюкзаке, достал три белых фаянсовых блюдца. В одно блюдце насыпал тонкомолотой соли, во второе — душистого перца, в третье налил столового уксуса.
— Вот как у нас на севере едят струганину, — подмигнул нам и, взяв щепотку розовых завитушек, окунул сначала в уксус, затем в перец и соль. — Ну а это я для любителей припас.
Он снова порылся в рюкзаке и вытащил четыре куриных яйца.
— Специально прихватил! — снова подмигнул нам. Разбил яйца в чашку, добавит туда горчицы, соли, сахара, перца и все разболтал ножом.
— Вот и готов майонез по-эвенкийски! Виктор, ты что там к печке припаялся?! Давай скорей ужинать.
— Подождите немного! Я хочу сварить еще куропаток и нажарить колбасок, — отозвался Беляков.
— Каких колбасок?
— Да из тайменьих желудков. Начиню их жировыми плавниками ленков.
— Да брось возиться, не мори голодом.
Наконец мы расстелили лохматые оленьи шкуры, — уселись поудобнее в кружок. Козлов торжественно поставил на середину две бутылки московской водки.
— Что ж, ребята, по стопарю ударим, а?
— Ударим! — дружно отозвались мы.
Закусывали малосольной оранжевой икрой, которую черпали ложками, как перловую кашу. А струганину брали маленькими щепотками и окунали в густой желтый майонез полярного летчика Виноградова. Жарко потрескивала печка, благодатный огонь разливался по телу. На шкурах было тепло и мягко. Уху хлебали прямо из общей кастрюли, как это принято в больших крестьянских семьях. Казалось, мы знали друг друга вечность, хотя познакомились лишь утром.
— Да-а, плохо рыбка нынче бралась, — вздохнул Виноградов. — Опоздали маленько. Вот если б дня на три раньше прилетели — отвели бы душу как положено. Прошлой осенью только за одну вечернюю зарю я поймал спиннингом восемьдесят четыре ленка и девять тайменей. А нынче весь ленок успел удрать в глубокие ямы. Шуга, пожалуй, ночью пойдет.
— Пожалуй, пойдет, — согласился Козлов. — Давайте с горя по стопарю пропустим.
— Вот это дед, всем дедам дед! Не зря его Стопарем прозвали. Хоть радость, хоть горе — а он одно: пропустим, ударим, опрокинем.
— А что ж, унывать, что ли? Коли успели спрятаться ленки на зимовку, так выпьем за их здоровье.
— Выпьем, — протянул кружку Беляков. Крякнул и, расплываясь широкой улыбкой, молча стал есть жареную куропатку. Потом вытащил из ведра тайменью голову и долго, со смачным наслаждением высасывал из нее мозги. Аккуратно собрал на ладонь чисто обглоданные кости, бросил в печку, закурил и лег, растянувшись поперек шкур.
— А у тебя как дела? — спросил Виноградов. — Всего двух удалось поймать, да и тех орел уволок.
— А ты на какую блесну ловил-то?
— На белый «байкальчик».
— Ах черт! И как это я не предупредил, что ленок осенью лучше всего ловится на маленькую желтую «ложечку». Ну ладно, не унывай! Я тебе своих ленков подарю. Надо ж гостинец в Ленинград привезти. А в следующий раз будешь знать, что ленки не таймени, за каждой железкой не бросаются. Всегда носи набор разноцветных блесен. Вот посмотри мои.
Он вынул из рюкзака объемистую железную банку и с горделивым звоном рассыпал на шкуру все свои «сокровища». При тусклом дрожащем пламени свечки они сияли, как игрушки на новогодней елке. А мы, наверное, были похожи на малых детишек, забавляющихся безделушками. Только некому было над нами смеяться. Беляков и Козлов с головой забились в меховые мешки.
— Но лично я не люблю ловить ленков на блесны, — продолжал Виноградов. — Интересней всего на мушку. Ох как они бултыхаются! Хочешь, подарю тебе самую хорошую мушку, на которую ловят ленков наши летчики?