Немного обидно, что Армани видит во мне ребенка. Это значит, что нет никакой надежды на то, что Миша устроит мне брак с ним.
Но это наименьшая из моих проблем. Сейчас я должна беспокоиться о свидании с Карлин.
От этой мысли у меня в животе начинается паника.
Миша помешает нашему с Карлин браку.
Сегодня днем я чуть было не отправила Мише сообщение, но, не желая портить его особенное времяпрепровождение с Авророй, передумала.
Теперь, когда он женатый мужчина, у него другие приоритеты, и чем скорее я научусь быть самостоятельной, тем лучше.
Хотя это легче сказать, чем сделать.
Неохотно я переодеваюсь в черные брюки и теплую водолазку с длинным рукавом. Дополняю наряд сапогами до колен и беру свою меховую шубу. Поскольку зима уже не за горами, ночи становятся довольно холодными.
Убедившись, что у меня есть десять минут в запасе, я спускаюсь вниз, чтобы дождаться Карлин. Когда я вхожу в фойе, то слышу голоса, доносящиеся из гостиной, и у меня сводит желудок.
Он пришел раньше.
Как только я вхожу в комнату, глаза Карлин устремляются на меня.
— Наконец-то! — Одно-единственное слово звучит как удар кнута.
— Ты прекрасно выглядишь, Тиана, — делает мне комплимент миссис Асланхов.
— Пойдем. — Карлин бросает взгляд на мистера Асланхова. — Мы поговорим после ужина.
— Наслаждайтесь свиданием, — кричит миссис Асланхов.
Карлин хватает меня за бицепс, и практически вытаскивает из дома, прежде чем я успеваю сообразить, что ответить миссис Асланхов. Мне приходится бежать трусцой, чтобы поспевать за его широкими шагами, и меня толкают к черному G-Wagon.
Господи, он не должен быть таким грубияном!
Я замечаю двух охранников, которые забираются в переднюю часть машины, пока я сажусь на заднее сиденье. В тот момент, когда Карлин садится рядом со мной, его рука вытягивается, пальцы сжимаются на моем горле, и меня притягивают к нему. У меня вырывается испуганный писк.
— В следующий раз, если заставишь меня ждать, выползешь из дома, — угрожает он.
Парализующий страх разливается по моим венам. Он сильнее, чем страх, который я испытываю в присутствии Виктора Ветрова.
Я смотрю на его жестокое лицо, и, не видя ни капли человечности в его глазах, страх умножается.
— Ты, блять, поняла меня? — шипит он.
У меня пересохли губы и болит горло, пока я пытаюсь выдавить слова.
— Д-да, сэр.
Он меня отталкивает, и я прижимаюсь к двери, когда машина поворачивает направо на главную дорогу. Я бросаю взгляд на передние сиденья, но охранников не беспокоит то, что только что произошло.
Обхватив себя руками за талию, я сгибаю плечи и стараюсь держаться как можно тише. Карлин достает свой телефон и игнорирует меня до конца поездки.
В тишине, наполняющей машину, мое сердце сжимается, когда я понимаю, что, возможно, мне придется выйти замуж за этого человека, если Миша не сможет помешать соглашению, заключенному между мистером Асланховым и Карлин.
Я должна чувствовать какое-то разочарование, но все, что я чувствую, — это обычное пустое приятие.
Я смирилась с тем, что в детском доме нас заставляли работать как рабов за скудную еду.
Смирилась с тем, что нам приходилось драться с другими детьми, как диким животным, чтобы они не забрали то немногое, что у нас было.
Также смирилась с тем, что, будучи женщиной в Братве, я никогда не буду иметь собственного голоса.
А теперь я смирилась с тем, что у меня нет права голоса в вопросе, за кого выходить замуж.
Это моя жизнь, и я ничего не могу сделать, чтобы изменить ее.
Когда G-Wagon останавливается перед рестораном в захудалом районе города, я быстро выхожу из машины.
Я прижимаю руку к своему горлу, все еще ощущая его болезненную хватку.
Меня много раз били в жизни, так что физическое насилие для меня не в новинку, но все же оно раскалывает мою душу.
Если бы Миша был здесь, он бы выбил дерьмо из Карлин.
Карлин снова хватает меня за бицепс и тащит в сторону ресторана. Снаружи он выглядит как место, где любят тусоваться преступники, а не как заведение, где я буду в безопасности.
Заходя внутрь, видишь, что свет приглушен, а многие столики заняты мужчинами, закаленными жизнью в Братве.
Неприятное чувство скручивает мой желудок, и я опускаю глаза, чтобы случайно не встретиться взглядом с кем-нибудь из мужчин.
Меня подталкивают к стулу с нетерпеливым приказом.
— Сядь.
У меня на кончике языка вертится мысль сказать Карлин прекратить грубое обращение со мной, но, не зная, как он отреагирует, я подавляю желание постоять за себя.