Была бы охота, и можно докопаться, что любому прорыву, меткому попаданию, красивой перепасовке мяча предшествовала или способствовала та или иная неточность, заминка игроков другой стороны. Но что из того? Футбольные композиции, заставляющие стотысячные стадионы взрываться бурей восторга, возникают не на гладком полу подмостков, согласно фантазии хореографа, а в неотступной горячей борьбе, в преодолении яростного сопротивления, они вымерены завоеванными сантиметрами газона, долями секунды. Противника ведь надо заставить совершить эту самую роковую ошибку, и на это подчас уходят все силы!
Так разве справедливо, оценивая красивый эпизод, на первый план вытаскивать промах, тем самым как бы бросая тень на чужое достижение?! Да и не в одной справедливости дело. Как сподручнее, проще и безопаснее объяснить свой проигрыш? Ясно, что глупой оплошностью одного-двух игроков и, уж конечно, не тем, что «нашу» команду переиграли, превзошли в быстроте и смекалке.
В тех двух матчах, о которых я упоминал, киевляне хоть и воспользовались ошибками ереванцев, но показали в целом игру более высокого уровня, а москвичи допустили уйму промахов, потому что ереванцы подавили их темпом, отчетливо выраженным боевым настроением, заставили обороняться в нервном режиме. И та и другая победы выглядели совершенно обоснованными.
Впрочем, это не больше чем частный пример. Едва ли не ежедневно приходится убеждаться, что футбольная улица вымощена булыжниками разговоров о решающем значении ошибок. Кругом одни ошибки. И телекомментаторы особенно в этом усердствуют…
Вспоминается Мехико в дни чемпионата мира 1970 года. Только что отпылал матч Италия – ФРГ. Игра тлела до последних секунд, итальянцы исполняли свой излюбленный вариант защиты счета 1:0 в свою пользу, но тут Шнеллингер, их ландскнехт из «Милана», изредка, для души, играющий за сборную своей страны, сравнял счет. А в дополнительные полчаса игра вспыхнула так, словно ленивый огонек добрался до бензина. За эти полчаса с удивительной легкостью были вколочены в те и другие ворота пять голов, и не верилось, что только что эти же самые игроки, как о чем-то несбыточном, мечтали о голе. После вспышки оказалось, что итальянцы на гол впереди.
И вот с пылу с жару пресс-конференция в ярко освещенном (для съемок) отсеке бетонного подземелья стадиона «Ацтека». Валькареджи, тренер итальянцев, сидит, расслабленно бросив руки и не имея сил улыбнуться. Его мягкое мясистое лицо распарено, словно он из бани, а седые редкие волосы как выступившая соль. Ему первое слово как победителю. Он глубоко вздыхает и произносит неожиданные слова: «Никогда не знаешь, чем это кончится, результаты игры – знак судьбы…» И представилось, как этот человек прожил последние полчаса в окопчике рядом с полем, как он призывал божью милость. Но, выпалив это и видя, что окружавшие его журналисты иронически улыбаются над слишком уж честным признанием «главнокомандующего», Валькареджи поспешил сложить по-наполеоновски руки, нахмурил лоб и продолжал: «Да, победного варианта во всех подробностях заранее не разработаешь, но в общих чертах многое можно предусмотреть, во всяком случае, надо пытаться это делать…» И разошелся, и все редкостные события этого матча выписал и решил, как нетрудное уравнение.
Валькареджи все-таки в признании-вздохе невольно выразил в свой славный миг (его сборная вышла в финал) то, чем постоянно живет тренер: едва ли не в каждом матче он не может поручиться, чем кончится дело. Игра есть игра, и во всех случаях какой-нибудь особый, новый оборот событий. Почему, скажите, один раз мяч, ударившись о штангу, отлетает прочь, а в другой раз – в сетку? Геометр тут же исчислит угол попадания и угол отражения и предъявит миллиметровую разность. Кто же в этом сомневается! Но чертежи и теоремы на футболе в счет не идут, там наше учащенное дыхание, наше сердцебиение, там нас раскачивает между крушением всех надежд и полным торжеством…
Что можно считать тренерским девизом? Не выразить ли его так: «Предусмотри все, что возможно, а затем отдайся на волю волн!» Нет такого девиза, хотя, как мне кажется, работа тренеров, их переживания в него укладываются.
Однако признание того, что в такую разумную игру, как футбол, вторгаются то и дело обстоятельства, которые предусмотреть невозможно, но с существованием которых приходится считаться, нельзя путать со злостным намерением решительно все объяснять с помощью одних ошибок.