Между тем матч был проигран по всем статьям. После того как на третьей минуте В. Хмельницкий упустил возможность ударить с близкого расстояния, на протяжении остальных ста семнадцати минут наша команда не создала ни единого голевого эпизода, и лишь потому, что неведомо по какой причине испугалась, сжалась и разрешила противнику себя атаковать. Уругвайцы, помнившие, что им прежде доставалось на орехи от нашей сборной, сами изготовились к защите и долго не верили, что инициатива им отдана за здорово живешь, без какого-либо тайно задуманного возмездия. Во втором тайме они, правда, осмелели, но не настолько, чтобы матч мог быть выведен из нулевого состояния. Это был, к нашему стыду, единственный пустой и нудный четвертьфинал чемпионата.
Причину провала не отыщешь ни в ошибках руководителей команды, ни в пяти защитниках, находившихся в составе, ни в недостаточной квалификации отобранных игроков (для победы над уругвайцами ее должно было хватить), ни в жаре, ни в высоте над уровнем моря, ни в усталости. Мы увидели команду с надломленной волей, потерявшую уверенность в себе, а потому цеплявшуюся за оборонительную соломинку.
Что положение именно таково, мы вскоре убедились со всей непреложностью, которую способен преподносить футбол. Последовала длинная череда матчей, где игра нашей сборной выглядела пассивной и выжидательной. Атака добровольно приносилась в жертву обороне, стратегической кульминацией становилось удержание либо нулевой ничьей, либо минимального преимущества. Малодушие превращалось в черту характера команды. Альберт Шестернев, один из гвардии бесстрашных и самолюбивых, рассказал как-то мне, что его взяли в оборот знакомые иностранные футболисты упреками: «Что вы перестали играть? Почему взялись мешать играть другим?» Шестернев рассказывал это не как анекдот – без улыбки, с болью.
Не хочется вспоминать череду этих матчей, да нужно. Год 1971-й – на стадионах Белфаста и Севильи. Год 1972-й – на стадионах Белграда, Мюнхена, Парижа.
Год 1974-й – на стадионах Одессы и Дублина. Это был спуск, каждый матч – ступенькой ниже. Чуть лучше команда выглядела, играя дома, но ведь это при заведомом условии, что противник «чувствовал себя обязанным» несколько стушеваться.
Мы и в прежние годы не скупились на упреки, привередничали, нас сердили всякого рода просчеты и несовершенства. Но в чем никогда нельзя было отказать нашей сборной, так это в решительности, твердости, безбоязненности, в готовности вести наступление, что она считала своим предназначением. В 1961 году, будучи на отборочном матче чемпионата мира в Осло, я выразил и в газете и в беседах с игроками и тренерами неудовольствие игрой, хотя у сборной Норвегии наши тогда выиграли 3:0. Кто-то со мной согласился, кто-то возразил, что «матч проходной и нет нужды судить строго», кто-то ворчал, что «на журналистов не угодишь». Но у меня не было ощущения, что я зря придираюсь к победителям, в них тогда видели соискателей «Золотой богини».
Вспоминаются случаи, когда сборная подвергалась разносу за то, что, атакуя все девяносто минут, либо ничего не забивала, либо в наказание за тщетные хлопоты еще и пропускала гол и проигрывала. Мы требовали крупного счета, убедительных побед, совершенства атакующих маневров. О том, чтобы намеренно уходить в оборону, и речи быть не могло, такая игра способна была привидеться разве что в беспокойном сне.
Легко установить, что последний раз сборная сыграла весь матч от начала и до конца в атакующем стиле, с воодушевлением в 1968 году в Лужниках со сборной Венгрии, когда требовалось победить 3:0, что она и сделала как по заказу. Потом такую ее игру видели урывками – то тайм, то минут двадцать-тридцать.
Что же стряслось, из-за чего сборная начала терять лицо?
Наиболее употребительная версия состоит в том, что в судьбе сборной, как в зеркале, отразились узкие места клубного футбола. Эта версия сделалась прямо-таки аксиомой, в справедливости которой даже как-то неприлично усомниться. Я и не намерен ее отвергать, ибо убежден, что в общем виде она верна. Однако «прямая пропорциональность» применительно к нашей сборной не выглядит такой уж бесспорной.
«Да, наши футболисты в последние годы играли хуже, чем прежде, а в отдельных встречах просто из рук вон плохо… Мы по-прежнему можем и должны упрекать наших футболистов за пробелы и упущения в тактике и в технике (особенно за неумение бить по воротам)… Мастерам футбола пожелаем играть так, чтобы расплатиться с долгом, в котором они оказались перед многомиллионной аудиторией…»