И это оказалось весьма дальновидным поступком. Он получил в несколько раз больше, чем причиталось за землю. Кроме того, отец отправил меня в Буэнос-Айрес, чтобы я немного пообтесался, а потом воспользовался своим влиянием и пропихнул меня в компанию.
— Наверное, нелегко было оторваться от старой жизни? — Элисон была тронута его рассказом и польщена такой откровенностью.
— Да, поначалу все это было мне не по душе, — улыбнулся Джулиан. — Конечно, я начал с самых низов, но дело не в этом: думаю, дисциплина никому еще не помешала, кроме того, вскоре я стал чувствовать себя как рыба в воде и быстро продвинулся вверх по служебной лестнице.
— Дядюшка Теодор как-то сказал, что у тебя отменное деловое чутье, — вставила Элисон.
— Ну да, — пожал он плечами. — Я знаю, как добиться своего, и в то же время никогда не теряю голову.
— Да, я полагаю, что в этом ты прав, — сказала Элисон, чем снова немало позабавила собеседника.
— Как бы то ни было, в течение пяти лет, проведенных в Буэнос-Айресе, я весьма преуспел. Потом умер мой отец, и я унаследовал его место в компании. Мне предложили отправиться в Лондон и занять кресло одного из директоров, так я и попал в Англию. Я всеми фибрами души ненавидел эту страну!
— Но почему? — Элисон была немного шокирована.
— Да потому, что я не был «одним из них», как ты выразилась. У меня были и деньги, и положение, и я все равно чувствовал себя аутсайдером. Я был полным профаном в том, что касается светской жизни и они дали мне это понять.
Элисон невольно вскрикнула и снова дотронулась до его руки, и на этот раз он взял ее ладонь в свою. В этом жесте не было ничего такого, ничего от той страсти, с которой, как вспомнила Элисон, он схватил в театре руку Розали. Но этот порыв успокоил ее и согрел ей сердце.
— Не могу не признать, что я был просто невыносим, — задумчиво проговорил Джулиан. — Конечно, я немного пообтесался, но и то совсем чуть-чуть, но южноамериканские традиции отличаются от европейских, как небо от земли. Как-то я услышал, что некто сказал обо мне: «Смесь вонючего португалишки с необработанным бриллиантом».
— И что ты ответил на это? — полюбопытствовала Элисон.
— Дал ему в глаз. Но он все равно победил, потому что эта фраза застряла у меня в мозгу, и я боялся, что в его словах есть доля правды.
— Но теперь-то точно нет, — с жаром проговорила Элисон. — Никаких следов не осталось.
— Спасибо, Элисон, — шутливо поклонился ей Джулиан. — Это случилось семь лет назад, и надеюсь, с тех пор я смог измениться и приспособиться. Любой за семь лет научится чему угодно. И все же… — внезапно помрачнел он, — иногда Розали смотрит на меня так, что мне кажется…
Элисон затихла. Она понимала, что последние слова совершенно не были предназначены для ее ушей и что Джулиан на мгновение забыл о ее присутствии.
Через мгновение гость поднял голову и вернулся в реальность. Он потрепал девушку по руке и выпустил ее из своих ладоней.
— Так что, сама видишь, я понимаю, что значит быть отвергнутым и униженным. И не мог пройти мимо.
— Неужели я в самом деле сказала тебе такое? — улыбнулась Элисон.
— Нет. Просто ты плакала, а слезы могут выдать самые сокровенные мысли, — ответил он с прежней нежностью.
Элисон была необычайно тронута.
— Так что?
— Что «что»? — не поняла она.
— Я прощен?
— О да. Конечно, — улыбнулась она в ответ.
— Спасибо, — серьезно проговорил он. — Извини, что я так редко виделся с тобой с тех пор, — сказал Джулиан после недолгой паузы. — Но когда я приходил, тебя все время не было дома. Розали сказала, что ты пользуешься большим успехом и что у тебя свой круг знакомых…
— Неужели Розали так и сказала? — побледнела Элисон.
— Да, а что?
— Да так, ничего. — Она старалась не смотреть ему в глаза. И через мгновение он произнес: «Понятно», и Элисон почувствовала, что он правильно истолковал ее молчание. Но Джулиан воздержался от последующих комментариев и сменил тему:
— Что ты делаешь завтра, Элисон?
— Ничего. — Элисон и не знала, что такой простой вопрос может так взволновать ее.
— Поедем покатаемся? Мы можем отправиться пораньше, чтобы успеть выехать из города до жары.
Элисон сжала пальцы в замок. Ее так и подмывало крикнуть «да!», но инстинкт самосохранения предупредил, что она играет с огнем.
Джулиан явно расстроился, глядя на то, как она колеблется.
— Я думал, что прощен, — подзадорил он ее, но она видела, что он изменился в лице, и именно это сыграло решающую роль. Пусть Розали поступает с ним как хочет: унижает, оскорбляет, обижает. Ho к добру ли, к худу ли, Элисон не могла себе позволить такого.