Она сидела, подобрав ноги на батарею отопления. Мокрые брючки плотно обтягивали колени. Валентин помедлил, а потом погладил Альку по круглому колену. Но Алька разозлилась еще больше.
— Немедленно перестань размахивать руками, — сказала она. — Ненавижу эти хозяйские жесты.
Она вытащила из кармана сигарету, но сигарета была мокрой и расползлась в пальцах. Алька швырнула ее в лестничный пролет и вытерла пальцы о брюки.
— Ты ведешь себя так, словно я обязана с тобой целоваться, — сказала она.
— Еще вчера тебе это нравилось. Как сейчас помню.
— То было вчера, — сказала Алька. — В моем возрасте умнеешь с каждым днем.
Вторая сигарета оказалась сухой. Алька зажала ее в зубах, поудобнее устроилась на подоконнике и немного успокоилась.
— В самом деле, — сказала она. — Почему ты считаешь, что я обязана целоваться с тобой?
— Потому что ты любишь меня, а я тебя. Просто, как в твоей аптеке.
— О-ля-ля! Хорошо, что ты еще догадался добавить «а я тебя».
Алька сидела на подоконнике, высоко подобрав колени, с сигаретой в зубах и, сощурившись от дыма, смотрела на Валентина сердитыми глазами.
— А ты никогда не думал о том, что я могу взять и выйти замуж?
— Есть кто-нибудь на примете?
Алька пустила к потолку струйку дыма, сказала мечтательно:
— Его зовут Феликс. Фе-е-ликс! Тебе нравится имя Феликс?
— С детства мечтал называться Феликсом, или Артуром, или Ричардом.
— Он обещал научить меня водить машину. Когда-нибудь я покатаю тебя… У него двухкомнатная квартира — игрушка! Магнитофон «Телефункен».
— Слушай, а что, если я почищу ему рожу?
Алька щурилась, пускала одну за другой струйки дыма в потолок.
— Перспективочка: ты убиваешь соперника, потом берешь меня за руку и приводишь к своей мамаше на ее двадцать шесть метров: «Жена, прошу любить и холить». Мамаша плачет от восторга большими прозрачными слезами. И сестра Нина с мужем Иваном тоже плачут от восторга. Потом на твои сто в месяц мы живем как боги.
— Тебя не устраивают мои сто в месяц?
— Спрашиваешь.
— Зинкины речи.
— Зинка не дура. Так и будешь всю жизнь мотаться на своем сундуке по городу? Солидная должность: шофер фургона-мотороллера отдела «Заказы на дом». Любимец домашних хозяек.
— На пиво и сигареты хватает.
В подъезде было тихо. Дождь журчал за окном в водосточной трубе. Из шахты лифта тянуло холодом. Алька сидела съежившись, подтянув колени к самому подбородку. Она замерзла, и воинственность ее заметно поубавилась.
Время от времени мимо них по шахте из металлических сеток, отщелкивая этажи, проползал лифт. Алька не любила смотреть, как лифт ползет по шахте: было что-то неотвратимое и слепое в медленном его движении. Он не приближался, а надвигался. Сейчас он навис над их головами и медленно стал проваливаться вниз. Кто-то ворочался и дышал в деревянной коробке. Алька поежилась. Вид у нее был довольно несчастный. И Валентин опять обнял ее. Алька не стала фыркать и отталкивать его.
Тот, кто ворочался и дышал в лифте, провалился куда-то вниз, и опять стало слышно журчание воды в трубе за окном.
Алька чувствовала, как сердце ее стучит в горячую ладонь Валентина. Он был большой, широкоплечий, и объятия его казались надежными. Но сам Валентин не был надежным человеком.
— Ты понимаешь, — сказала Алька. — У нас с тобой нет ничего, кроме этого отвратительного подъезда. И все, что будет потом, зависит только от тебя.
Объятия его становились все теснее. Уже не было слышно журчания дождя. И казалось, что ее тукающее сердце уже ничем не отделено от его горячей ладони. Мокрый свитер плотно обтягивал его выпуклую грудь и мускулистые руки. И было трудно дышать в этих шерстяных объятиях.
— А я хочу, чтобы у нас были свои персональные четыре стены, свой потолок, своя дверь… с хорошим, надежным замком. Все наше, понимаешь? — сказала Алька. — Замок-модерн с длинным ключом. А подъезд пусть останется кошкам.
— У меня есть четыре стены… Правда, замочек не модерн, но все-таки, — сказал, помолчав, Валентин. — Мать и Нинка с Иваном на даче. Сама знаешь.
Алька уперлась кулачками в твердую, обтянутую мокрой шерстью грудь Валентина и изо всей силы оттолкнула его.
— Немедленно отойди. Вот так… Стань там и не смей подходить.
Валентин покорно отошел в сторону, прислонился спиной к сетке лифта. Но Алька тут же потребовала:
— Дай сигарету… А теперь отойди обратно. Вот так… Можешь отбить у Арсения Зинку. Она-то бегает к нему, когда родители на работе.