Что-то у них там стряслось, подумал Анисим. Но отношения со стариком Удочкиным, особенно после сегодняшнего, были не такими, чтобы можно было пойти и узнать. И Анисим опять присел на корточки около своего костра… Машина отъехала, шум ее мотора заглох вдали. И мысли Анисима снова вернулись к Рите.
Он подумал: почему из всего, что произошло сегодня, между ними, ему приятно вспомнить только о том, как они шли по лесу и Рита шла впереди, отводя руками нависшие над тропинкой ветви, заботливо придерживая их, чтобы они не хлестнули его по лицу, и как он ловил в мелькании ветвей и листьев новую, незнакомую ему до этого, тихую улыбку Риты?
Наверное, я и в самом деле чокнутый, печально подумал Анисим. Почему у меня все шиворот-навыворот? То, что должно огорчать, — не огорчает, то, что должно радовать, — не радует… Институт? С самого начала не верилось, что в него удастся поступить. Это было нужно родителям… А он еще не решил, что ему по-настоящему хочется делать. Владик и магнитофон? Конечно, дорогая вещь досталась плохому парню, как говорится, за так. Все верно. Но Анисим сидел над костром и вспоминал, как испуганно торопился Владик, унося чужой магнитофон, и как старик Удочкин волновался, потел и суетился, пока столбы не были перенесены и установлены, и думал о том, что он сам никак не хотел бы, потея от жадности, втыкать на чужом участке намазученные столбы или убегать с чужим магнитофоном, жалко скособочась и боясь окрика.
Пусть он чудак, а они хитрые, но, честное слово, он не поменялся бы с ними местами… Впрочем, вот и мать уже смирилась, что Удочкин поставил забор, и отца это действительно расстроит не больше, чем на час.
Ну, а что касается драки в Медведкове, это другое дело. Без него Олег действительно лежал бы сейчас у Склифосовского. А синяки заживут.
Опять сразу со всех концов поселка донесся возбужденный гул стадиона. Но сейчас он звучал приглушенней, чем раньше, — те, кто сидел у телевизоров, вняли просьбе диктора и поубавили громкость.
То, что должно огорчать, не огорчает, то, что должно радовать, не радует, снова подумал Анисим. И в голову пришла странная мысль: было бы лучше, если бы с Ритой все осталось как прежде — ловить издали ее взгляды, смотреть из темноты на освещенные окна ее дачи, думать о ней по вечерам возле маленького, с ладонь, костра в полном отъединении от всего мира.
Совсем рядом в кустах раздался шорох, зашелестело чье-то сдержанное, но учащенное дыхание. Анисим рывком поднялся с земли и шагнул в кусты.
За новым забором, ухватившись за перекладину руками, стояла Ксюша, внучка Удочкина. Увидев Анисима, она еще крепче ухватилась за забор и испуганно заморгала. В свете маленького костра было видно, что ресницы у нее светлые, рыжие, а глаза бледно-голубые.
— Чего тебе надо? — неприветливо прошипел Анисим. — Ты чего здесь шпионишь?
— Нет, — почему-то шепотом ответила Ксения, — я не шпионю.
Она привстала на цыпочки и посмотрела на костер.
— Трава не загорится?
— А ну, сыпь отсюда! — сказал Анисим. — Поживей. Что, тебе места мало?
Ксения снизу вверх робко посмотрела на Анисима, часто заморгала ресницами.
— А можно я здесь постою? Ты садись на свое место, а я — здесь… Я — тихо… Я боюсь. У нас на даче никого нет, а мне одной страшно.
Она продолжала говорить шепотом, и ее худое, некрасивое лицо выражало искренний испуг. Она снова оглянулась на свою ярко освещенную дачу (свет горел во всех окнах и на веранде) и опять уставилась на Анисима, моргая короткими бесцветными ресницами. И Анисим смягчился, хотя ему было неприятно, что она увидела его костер.
— Перестань шептать, — сказал он. — Сама себя пугаешь своим шепотом. Ты что, никогда не оставалась одна?
— Оставалась, — сказала Ксения.
Анисим с удивлением и жалостью заметил, что ее худые плечи под старым платьем мелко дрожат.
— Ну что ты? — сказал он, смягчаясь. — Вон какая вымахала, и — вдруг страшно!
— Мне всего одиннадцать лет, — виновато сказала Ксения.
— Вполне зрелый возраст, — усмехнувшись, сказал Анисим. Он уже не испытывал раздражения. Ему стало жаль эту длинноногую, тощую, некрасивую девочку. — Чего ты трусишь? — спросил он. — Ну, подумай: что тут может с тобой случиться? Кругом на всех дачах люди…
— Я понимаю, — сказала Ксения. — Я раньше никогда не боялась. А вот сегодня… Дедушку сейчас в больницу увезли на «скорой помощи». Мама с ними поехала. А папка сегодня в городе ночует…