— О чем беседа? — спросил подошедший Камилл. — Светик, говорят, за тобой приударил сам Нарбонн?
— Ох, болтают всякую чушь! — возмутилась девушка.
— Ездили мы в этот дом, — продолжал журналист. — Ерунда. Все запущено и заброшено, один пьяный привратник. Он нам показал комнату, где убили мадам. Просторная гостиная почти без мебели с огромными окнами, которые закрывают широкие и длинные бархатные шторы, пропитавшиеся пылью. Не понимаю, какой в этом наблюдении толк? Ладно, Макс, тебе решать.
Жан-Поль Марат
— У нас есть еще один человек, столкнувшийся с этим делом, — сказал Робеспьер. — Он не подозреваемый, просто врач, который констатировал смерть мсье Кори. Кстати, довольно известная сейчас личность.
— И кто это?
— Жан-Поль Марат.
— Тот самый Марат! Человек, призывающий к убийствам аристократов! — воскликнула Светик.
— Ничего себе! — в тон ей произнес Камилл.
— Да, он самый, — кивнул Неподкупный. — Я должен посетить его.
— Можно мне с тобой? — попросила Светик.
— Почему бы и нет, — согласился Макс — Но только… этот визит будет не из приятных… меня пугают его изуверские замашки…
— Ага, — подтвердил Демулен. — Я к нему не пойду. Светик, а на… прости… зачем он тебе нужен?
— Мне действительно надо его увидеть, — улыбнулась девушка. — Для моего нового романа как раз необходим подобный образ… а мсье Марат — лучшая кандидатура!
Робеспьер пожал плечами.
Визит к Марату был действительно не из приятных, причем с самого начала, когда они спустились в жутковатый подвал. Какое-то время пришлось подождать, пока глаза привыкнут к темноте.
Светлана слышала, что Жан-Поль Марат очень нелюдимый человек и с непрошеными гостями очень груб. Девушка боялась, что их вытолкают в шею. Однако, как ни странно, визит Робеспьера Марат встретил более чем благосклонно.
— Наконец-то я увиделся с вами! — воскликнул он. — Вы, можно сказать, единственный, кто бросил вызов шайкам короля, Лафайета и Бриссо! Мне не нравится лишь ваша тактика, она слишком мягкая…
— А вы в вашей газете «Друг народа» использовали иные методы, — произнес Робеспьер сурово. — Постоянные призывы к кровавым расправам. Не это ли послужило причиной закрытия газеты?
Марат улыбнулся. Светлана невольно вздрогнула.
— Я не могу кривить душой! — воскликнул журналист. — Я высказывал, все что думаю! Ох, с каким бы удовольствием я сжег бы короля в его дворце, собственноручно зарезал бы Лафайета, посадил бы на кол многих продажных депутатов, повесил бы священников.
Он говорил эти слова с таким смаком и жаром, что девушке стало жутковато.
— С такими идеями вы не боитесь, что вас самого схватят? — спросил Неподкупный.
— Опасаюсь. Но благодаря тому, что я живу как отшельник, это мне особо не грозит. Пусть кто-нибудь попробует сюда сунуться! Пусть попробует!
Лемус поняла, что таких найдется немного. У нее мелькнула мысль, что они с Максом пока единственные смельчаки.
— Мне бы хотелось поговорить с вами о другом деле, — начал Робеспьер. — Помните самоубийство мсье Кори?
— Конечно, помню! Ведь именно меня позвали, когда Кори застрелился… хотя, мне это самоубийство показалось странным.