– На пенсии вылечишь, – отозвался Машук, делая шаг к сторожке.
– До пенсии еще доработать надо – вздохнул Симко, – и желательно спокойно.
– Вот именно, – Сушко подошел к Толику. – Вы Зайцев? – спросил он строго.
– Так точно! – отрапортовал Толик, вытянув руки по швам.
– Вы первый обнаружили тело? – Сушко вошел в дом.
– Я, я! Но я ничего не трогал, я сразу к Семен Витальичу, сообщить! – торопливо заговорил Толик, поспешая за следователем. Остальные шли следом.
Зайдя в комнату, где было совершено преступление, Сушко поднял палец. Толик замолчал.
– Выключатель справа, – тихонько сказал Семен Витальевич.
Сушко кивнул.
Машук протянул руку и включил свет. Колесниченко побледнел.
Сушко подошел поближе.
– Ничего себе, – присвистнул он, и присел на корточки. – Неплохо.
– Ладно, я начинаю – Машук поставил на пол потрепанный дипломат.
– Пойдем – махнул головой Сушко.
Все, кроме Машука вышли.
– Ну, пан Зайцев, рассказывайте, как все было, – повернулся Сушко к Толику. Симко уселся на неубранный диван.
Толик переступил с ноги на ногу, и принялся повторять свой рассказ. Колесниченко записывал. Сушко неторопливо прохаживался по комнате.
– А потом я выглянул из-за деревьев – смотрю, дверь открыта… Ну, я и…
– Во сколько это было? – прервал Толика следователь.
– Не знаю – почесал затылок Толик.
– Если ты сразу прибежал ко мне, и нигде не задерживался, значит в начале девятого – подал голос участковый.
– Во сколько обычно Михеев спать ложился? – задал вопрос Сушко. Вопрос, по всей видимости, предназначался Толику, однако тот тупо смотрел на участкового.
– Во сколько Михалыч спать ложился? – повысил голос Симко.
– А? Да когда как… Ну, «Последние известия» пройдут, мы еще посидим, чаю попьем, то, се… Ну, я пью, а он домики… делал… – Толик вздохнул.
– А в эту ночь? – не меняя тона, задал вопрос Сушко – Во сколько?
– Так я ж говорю, не было меня. Я сначала за паяльником до Семен Витальича ходил…
Сушко посмотрел на участкового.
– Было дело. Вчера. – Кивнул тот.
– Потом у Бурячихи выпи… брал… ну, в общем… это… – замялся Толик.
Сушко вопросительно глянул на Симко.
– Одна торговка местная. Самогонного масштаба, – нехотя произнес Семен Витальевич.
– И сколько же вы взяли? – Подал голос Колесниченко, отрываясь от записей.
– Ну, сколько, сколько… – Толик задумался. – Семь рублей осталось… Две конфетки за три рубля, значит сорок, а сорок на пять – восемь, или девять?
– Восемь или девять чего? – спросил водитель, который стоял в дверях и внимательно слушал.
– Как чего? – удивился Толик – Рюмок. Ну, в смысле, стаканчиков. Таких, знаете… – он показал, каких.
– Где-то граммов сто пятьдесят. Допустим, она не доливает, – подняв глаза к потолку, задумался Сушко. – Допустим, значит, около ста… Это что, ж, значит, ты выпил восемьсот грамм самогона, и заел его двумя конфетками? Не слишком ли круто, а, Зайцев?
– Да гонит он, Сергей Васильевич, сто процентов! – громким шепотом обратился к следователю Колесниченко.
– Погоди, Паша – Сушко успокаивающе поднял руку.
– Так как же, Зайцев? Учитывая ваше телосложение и гм, положение, вы от половины выпитого должны были упасть и не просыпаться еще часа, как минимум два, – начал сгущать краски следователь. – А тут – в два раза больше! Странно как-то, вам не кажется?
Толик затравленно молчал.
– А откуда, кстати, у тебя деньги? – подал голос с дивана Симко. – Пенсию получил?
– Так Константин же Михалыч дал, – вытаращив глаза, сказал Толик.
– Дал или ты сам взял? – перехватил инициативу Сушко.
– Да дал, же дал – убедительно ответил Толик. – За пенек. И, увидев вопросительный взгляд следователя, уточнил:
– Вот тот пенек, на котором его… в общем, я его сам вырубил, притащил, и шлифовал… и лаком тоже я… – и осекшись, замолчал.
– Кого вырубил? – не понял водитель.
Толик пальцем показал на подсобку.
– Вырубил? – зловеще спросил Симко с дивана. – Без разрешения, без согласования с лесничеством?
– Так он уже, засохло, то есть, дерево совсем, я его только обрубил! – завопил Толик, перед которым тут же развернулась перспектива возможных последствий.
– Тихо! – повысил голос Сушко. – Что еще за пенек?
– Пенек для выставки вот тех домиков маленьких, со спичек сделанных! – нервно ответил Толик. – Нужно было на чем-то их расставлять, вот Константин Михалыч и сказал мне… Я тут причем?
Честно говоря, Сушко не обратил внимания на спичечные домики, поэтому он повернулся к двери, намереваясь заглянуть в каморку.